Взрослые. Книга 1

– Теперь мы на равных, – обрадовался один из ребят сравнявшемуся количеству М и Ж. – А то надоело смотреть на волосатые причиндалы.

Другой поднял руку, оторвав от причинного места, чтобы дать «пять». Но тот лишь ухмыльнулся и показал поднятый кверху большой палец – трогать чью-то руку, вывоженную в яйцах – то ещё удовольствие.

Веселье шло полным ходом, девочки раздевались, мальчики натягивали на себя лифчики, все смеялись. Пламя крохотного костерка освещало колоду и присутствовавших обалдуев. Игра увлекала, увлекала атмосфера, воздух, смех и близость полуобнажённых тел. На чистой природе, не убранной каменными постройками, сидели ещё такие молодые, такие голодные до жизни ребята. Саша смеялась вместе со всеми, с этими мало знакомыми парнями и девчонками, которые вскоре останутся лишь смутными воспоминаниями, если останутся вообще. Их улыбки, шутки и подколы были такими новыми, но знакомыми, такими глупыми, понятными и родными. Несмотря на все их отличия, они были простыми подростками. И несмотря на всю их похожесть, они были совершенно разными, совершенно чужими жителями противоположных концов света.

Белобрысому пареньку шла хорошая карта, или он был маститым шулером – уже третий кон подряд победа оставалась за ним. И теперь он навешивал на голову «шапочку для близнецов» длинноногой мулатки, прикрывшей «сироток» курчавыми волосами.

– А меня возьмёте? – послышалось со стороны озера.

Все обернулись на голос и увидели Дика Вашингтона, выползавшего из воды. Его грузное тело облепила мокрая футболка, подчеркнувшая все изгибы, жировые складки и изъяны.

Самые приличные и сдержанные промолчали, другие стали смеяться и открыто выражать свою антипатию к «куску сала».

– Нам вполне достаточно того, что мы уже видим, Мамон – избавь нас от большего!

Весёлая улыбка спала с лица Дика, и он попытался прикрыть своё необъятное тело, просвечивавшееся сквозь промокшие одеяния.

– Фу, это омерзительно, – скорёжилась одна из девочек. – Плыви уже отсюда.

Дик понуро поплёлся в воду, загораживая пухлой ладонью пятую точку.

– А почему вы так с ним? – спросила Саша. – Он вам что-то сделал?

– Ага, сожрал всех преподов! – заржал белобрысый.

– Просто он придурок, – пояснила мулатка.

– Жирный придурок, – поправил её тот.

Саша грустно посмотрела вслед удаляющейся монументальной фигуре. Эти покатые плечи и стекающие слои «спасательных кругов» не вызывали в ней ни капельки отвращения, лишь только жалость. Спустя минут десять-пятнадцать игры, она решила удалиться. Смех уже казался каким-то злым, шутки грубыми, обнажённые тела пошлыми и отталкивающими.

– Не хочу остаться совсем без одежды, так что я завязываю, – сказала она, ведь обязательно нужна какая-нибудь отмазка, причина. Разве может человек вот так просто сказать, что больше не хочет играть? Что ему жаль того жирдяя, которого они так унизили и послали?

– Но тебе придётся оставить нам свой выигрыш, – поспешил предупредить лысый, обвешанный женскими трусиками.

– А… хорошо… – все стратегически важные места были прикрыты купальником, так что ничего криминального это не представляло.

Добравшись до соседнего пляжа, Саша быстро отыскала Вашингтона, пристроившегося к кучке с провиантом. Он уплетал чипсы, задумчиво глядя вдаль.

– Привет, – её голос напоминал тот, которым сёстры милосердия увещевают душевно больных.

– Привет! – обрадовался Мамон. Он мигом засиял от счастья, будто ему в зад подключили световодный кабель, а изо рта повалились крошки и луково-чесночное зловоние.

– Как дела?

– Всё отлично, а у тебя?

– Хорошо… – Саша замялась. Разве таким образом должны себя вести униженные и оскорблённые? Где слёзы и ком в горле? Где грусть и печаль? Где стенания, в конце концов?! Болтать о том о сём с этим товарищем в планы «Матери Терезы» не входило. У неё была чёткая спасительная миссия, а не заведение дружбы с каким-то левым и совершенно непривлекательным перцем.

– А ты чего ушла с того пляжа? Там, кажется, было весело.

– Не для меня… Может, прогуляемся? – «Наверное, он так на людях храбрится… надо отвести его подальше, чтобы перестал прятаться за маской радости и показал, как ему плохо».

– Отличная идея! – Дик согласился с неописуемым восторгом и чуть ли не вприпрыжку направился к тропе.

Он много говорил, интересовался Россией, Москвой, жизнью Саши и почти не оставил ей никакой возможности задать собственные вопросы и оказать ему моральную поддержку.

– А у тебя есть парень?

– Был… до того, как узнал, что я еду в Америку.

– Он решил, что ты будешь трахаться напропалую, и не хотел носить рога? – воодушевлённо предположил Вашингтон.

– Прости? – Саша не поверила своим ушам.

– Ну ладно, – Дик улыбался, как ребёнок, которому обещали конфету. – Когда мы уже трахаться будем?

Рот Саши самопроизвольно открылся, а мозг стал судорожно искать объяснение происходящему.

– Ну чего ты меня сюда позвала-то? Если стесняешься, я могу всё сам сделать. Правда я никогда не трахался с живым человеком, но я попробую.

– П-п-прекрат-ти повторять это слово.

– Какое слово?