Взрослые люди

— Мне не нравится, что она села за руль такая сердитая, — снова и снова повторяет мама и смотрит вверх. — Она может загреметь в канаву.

Мама со Стейном складывают большой пазл на кухонном столе, они привезли его с собой, на нем изображен немецкий замок, похожий на дворец из диснеевских мультиков. Мама говорит, что они любят заниматься чем-то вместе. Стейн утверждает, что это успокаивает нервы, поэтому, когда Марта никому из нас не ответила по телефону, а мама все никак не могла успокоиться, он достал пазл, состоящий из тысячи кусочков.

— Все будет хорошо. — Я тоже снова и снова повторяю свои слова и встаю. — Давайте не будем думать о плохом. Кто-нибудь хочет чая?

— Спасибо, я хочу, — отвечает мама и благодарно улыбается, я похлопываю ее по плечу, она хватает мою руку и поглаживает ее.

Стейн тоже хочет чая. Мы уже попробовали покрытый марципаном и розами праздничный торт из кондитерской в прибрежном городке, я собираю блюдца и соскребаю остатки марципана в мусорное ведро.

— Спроси у Кристоффера тоже, — говорит мама.

Мы выглядываем в окно. Кристоффер сидит на террасе спиной к нам, он то подносит телефон к уху, то откладывает его в сторону, потом вроде бы набирает сообщение.

— Он все пытается дозвониться до Марты, — отвечаю я. — Но, судя по всему, безуспешно.

— Тебе, наверное, очень некомфортно, — шепчет мама, чтобы Олея не услышала.

— Есть такое дело, — шепчу я в ответ и наливаю воду в чайник. — Но хуже всего, конечно, Марте.

— Сказать подобное в такое время, — говорит мама. — Бедная Марта. Ой-ой.

— Нам надо исправить ситуацию, несмотря на то что он дал маху, — произношу я. — Позаботиться об Олее и все такое.

Стейн поглядывает на нас поверх очков, потом находит нужный кусочек пазла и кладет его на место. Я не хочу смотреть на Стейна. Меня прошибает пот. Он ничего не знает, думаю я, он ничего не знает о Марте, обо мне и маме, он здесь не дома, он тоже здесь не дома, я чувствую, как во мне нарастает раздражение: зачем он здесь, почему он тоже не может просто взять и уехать.

Я подаю чай маме со Стейном, потом сыплю мюсли в мисочку, заливаю их молоком и сажусь на диван рядом с Олеей. Детская передача закончилась, идет реклама летнего ток-шоу, которое покажут сегодня, ведущая говорит громко и неестественно широко улыбается, как будто у нее больше зубов, чем у всех остальных. Она стоит рядом с поваром, который улыбается на камеру и подмигивает, на нем поварской колпак и фартук. Камера перемещается на кастрюлю с розовым супом из морепродуктов. На заднем плане виднеются Осло-фьорд и набережная Акер Брюгге, я пытаюсь понять, где находится студия: возможно, у крепости Акерсхус.

— Итак, загляните-ка сюда, — говорит ведущая программы и смотрит в кастрюлю.

— Итак, — вторит ей повар. — Осталось уже недолго.

— Ну что, скоро спать, Олея? — спрашиваю я.

Она мотает головой, не отрывая взгляд от экрана. Я обхватываю ее ступню и пожимаю. Олея босиком, нога у нее холодная, и мне кажется, я касаюсь голой мягкой округлой лапки домашнего питомца. Я чешу пальцем ее ступню, она фыркает и убирает ногу.

— Тебе неприятно, что Марта с папой поссорились? — говорю я.

— Немножко, — шепчет Олея и втягивает нижнюю губу.

— Может, прогуляемся к лодке перед сном? — спрашиваю я. — И порыбачим?

— На удочку? — Олея оживленно смотрит на меня.

— На леску. Будешь ловить сама.

— А мы можем поехать на большом катере? — спрашивает Олея.

— Конечно, — отвечаю я.

— Какая хорошая идея, — говорит мама, оторвавшись от пазла, подмигивает Олее и улыбается нам.

Это правильно, я чувствую, я теперь взрослая, я отлично справлюсь. Я говорю добрым спокойным голосом, это понятно, так и должно быть. Я снимаю спасательный жилет Олеи с крючка в коридоре, нахожу ее кроссовки и куртку и, можно сказать, горжусь собой, глядя, как она, одетая, стоит в предвкушении рыбалки. Видишь, Марта, я это умею, я должна этим заниматься.

По дороге на пристань мы проходим мимо сидящего на террасе Кристоффера. Он курит, рядом с ним стоит пустая чашка от кофе, он крепко сжимает в руке телефон, я вижу, что он плакал. Когда мы проходим мимо него с рыболовными снастями и ведром, он поднимает глаза:

— Ей уже пора спать.

— Я подумала, что перед сном неплохо немного прогуляться, — говорю я. — И Олея согласна.

— Я буду ловить на свою леску, — скромно говорит Олея; я не совсем уверена, что она знает, как выглядит леска.

— Не тебе решать, — отвечает мне Кристоффер сквозь стиснутые зубы.

Олея вздрагивает, наверное, сейчас его раскрасневшееся незнакомое лицо кажется ей странным.

— Мне не обязательно рыбачить, — тихо произносит она и тянет меня за руку.

— Ну разумеется, мы порыбачим, — отвечаю я.