Взрослые люди

Я достаю купальник и полотенце и выхожу в сад с засохшей, кое-где пожелтевшей травой, в которой там и сям расставлены ворота для игры в крокет, за одни из них я чуть не запинаюсь. Ягоды вишни едва начали краснеть, они свисают с веток большими незрелыми гроздьями. Я срываю парочку и кладу в рот, они кислые и горькие на вкус, я стараюсь выплюнуть их как можно дальше. Кристоффер пытается повесить гамак между двумя соснами. Сейчас он выглядит иначе, в машине это был просто Кристоффер, а сейчас он отец ребенка Марты, взрослый мужчина.

— Ну, поздравляю, — говорю я.

— Спасибо, — отвечает он. — Мне показалось, в машине лучше не рассказывать.

— Очень приятно, — произношу я.

— А с чем ты поздравляешь? — спрашивает Олея, которая сидит на качелях и пытается раскачать их.

— С тем, что у Марты и Кристоффера будет ребенок, — говорю я.

— А-а-а, — произносит Олея почти разочарованно.

Я подхожу к ней сзади и оттягиваю качели как можно дальше, а потом отпускаю.

— Толкай сильнее, — говорит она, — давай еще, сильнее, сильнее!

В конце концов Олея остается довольна скоростью. Она хохочет, высоко взлетая.

— Смотри, папа, — кричит она Кристофферу, который стоит сзади, — смотри, как высоко я летаю!

— Да, да, вижу, — отвечает Кристоффер, закрепляя гамак на дереве.

Он опускается в гамак, чтобы проверить, какой вес тот выдерживает, но гамак привязан слишком слабо, и Кристоффер скребет попой по земле, мы смеемся. Волосы Олеи развеваются на ветру, она машет ногами туда-сюда, ее рот полуоткрыт, а я вспоминаю, какое ощущение возникает в животе, когда долетаешь до самой высокой точки, отпускаешь качели и падаешь вперед, ты паришь и думаешь, что человек способен летать, а потом валишься на землю и всегда удивляешься, насколько сильным оказывается удар.

Кристоффер натягивает гамак на себя с обеих сторон и оказывается замотанным, словно в коконе.

— Как думаешь, Марта заметит его, когда выйдет на улицу? — спрашиваю я у Олеи.

— Нет, — отвечает она.

— Кристоффер! — кричит Марта из дома и как по заказу выходит на террасу и снова зовет его: — Кристоффер!

— Не говори ничего, — тихо произношу я, и Кристоффер фыркает в своем коконе.

— Ты не видела его? — спрашивает у меня Марта, она покачивается и гладит свой живот.

— Нет, понятия не имею, где он, — отвечаю я преувеличенно громко, и Кристоффер начинает трястись от хохота внутри кокона.

Олея на качелях фыркает.

— Ну хватит, — говорит Марта. Она стоит, опустив руки. — Мне сейчас не до шуток.

— Я не знаю, — отвечаю я. — На самом деле, я его не видела. А ты, Олея?

— Прекрати немедленно, — говорит Марта, которая ни с того ни с сего разозлилась не на шутку. — Не смешно. Скажи мне, где он.

Я молчу. Олея спускается с качелей, я замечаю, что она немного напугана, а Кристоффер выкатывается из гамака на траву.

— Ну надо же, как здорово, что ты его не увидела, — говорю я. — Невероятно.

— Не сердись, Марта, — произносит Кристоффер, — мы просто шутим.

— Ага, — отвечает Марта, я вижу, как она заставляет себя улыбнуться. — Знаю.

* * *

ДОРОГА ВНИЗ К КУПАЛЬНЕ крепко сидит в памяти, и неважно, как давно я по ней не шагала. Я знаю, где растет шиповник, который надо обойти, и где выходит на поверхность камень, с которого надо спрыгнуть или съехать на попе, под какой сосной можно наступить на острые иголки, где надо потопать, потому что в том месте могут оказаться гадюки, от теплого сухого леса исходит кисловатый запах, а на спину Марты падают лучики солнца. Мои ноги превращаются в ноги ребенка, в короткие ножки, которым приходится прыгать с небольшого уступа, помню, я всегда боялась упасть в этом месте, помню, как в сандалии набиваются колючки и как попа в шортах скользит по камню. У большого можжевелового куста мне двенадцать лет, у меня во рту брекеты, больно врезающиеся в челюсти, на мне новое платье с переплетающимися на спине бретельками, маме не нравится, что я ношу это платье, потому что у него слишком открытая спина, раньше такое ее не беспокоило, и у можжевелового куста я встречаю Вегарда, он старше меня и живет в доме дальше по дороге, он ходил купаться со своим папой, и в этот день впервые увидел меня, так, во всяком случае, думаю я, и он улыбается как-то по-особенному, так, во всяком случае, кажется, и говорит привет, он говорит привет платью на бретельках, и я почти бегом преодолеваю последний отрезок пути до купальни, громко кричу привет и подпрыгиваю, обхватывая себя руками, потому что Вегарду с соседней дачи я кажусь взрослой в платье с бретельками, и, пока я скачу там, следом за мной по тропинке прибегает Марта, она фыркает и говорит: «Как-то ты странно выглядишь», — и это несмотря на то что сама она полная и низкорослая и постоянно хнычет.