Взрослые люди

Смешно то, что мы, московские пустоболты, смеялись над аксакалом. Думали, что он под старость рассудок потерял. Что ему мнятся ханы, эмиры, басмачи и прочая Алаш-Орда.

Нам-то советская власть казалось вечной.

Хотя ей оставалось всего пятнадцать лет.

родные люди вот какие Поговорить

Быстрая встреча не располагала к разговорам, но Елена Ивановна не могла без этого. Она даже говорила: «Между сексом и поболтать – если уж такой жесткий выбор будет, либо-либо, то предпочитаю поболтать. Особенно с хорошим человеком. Но лучше, конечно, и то и другое».

Сережа Петров был хорошим человеком. И моложе Елены Ивановны лет на шесть. Или даже на десять.

Встреча была быстрая, потому что Сережа зашел к ней забрать отзыв на реферат. У его аспиранта была защита, это был его первый аспирант, и он очень волновался и поэтому вдруг поцеловал Елену Ивановну. Как бы в благодарность. Ручку поцеловал, а потом щечку, а потом они очнулись, лежа на узком диване в гостиной. Потом оба сели, переводя дыхание и глядя на свое голое отражение в темном экране телевизора.

Сережа поднял с пола рубашку и прикрылся.

А она так и сидела, водя пальцем по своему худому вялому животу.

– Твой папа изменял твоей маме? – вдруг спросила она.

– Нет, – сказал Сережа. – То есть, насколько я знаю, нет.

– То-то ты такой смущенный, – улыбнулась она. – А мой папа изменял.

– Направо и налево? – нарочно спросил Сережа.

– Не ехидствуй, – сказала Елена Ивановна. – Нет. Не направо и налево.

Но я знала, что у него были женщины. Но не знала кто. Но про одну он вдруг проговорился. При мне по телефону сказал: «Галюсенька, встретимся завтра». Я сказала: «Вот это да!» Он обернулся и беспомощно на меня посмотрел. Он уже был сильно немолод. У него были две сотрудницы, две одиноких дамочки-подружки. Галя Саенко и Вера Чибис. Они даже приходили к нам в гости, вдвоем.

Потом папа умер. А потом мама сказала, что ей звонила Верочка Чибис, она уже совсем старенькая…

Я спросила: «А Галя? Помнишь такую?»

Мама сказала, что Галя одна растила дочку. Верочка ей помогала. Потом Галя умерла, но девочка уже выросла к тому времени…

Вот это да.

Я взяла у мамы телефон этой Веры Чибис.

Мама сказала: «Да, да, позвони ей. Она будет рада. А то она совсем одна».

Но я всё не звонила, тянула. Непонятно почему. Ведь я так хотела узнать всю правду. А вдруг у меня есть сестра?

Потом мне совершенно случайно сказали, что Вера Марковна Чибис скончалась в преклонных годах. Всё. Больше некого спросить…

Она вздохнула.

– Спросите меня, – сказал Сережа.

– Мы опять на «вы»? – засмеялась Елена Ивановна.

– Она моя жена.

– Кто? – Елена Ивановна голая вскочила с дивана.

– Наташа Саенко. Все сходится. Мама Галя и тетя Вера. И отчество Ивановна.

– Ах, какое редкое отчество! Она говорила, кто был ее отец?

– Нет. Мама родила меня от любимого человека, и всё. Но я могу попробовать повыспрашивать.

– Не надо, – вдруг спокойно сказала Елена Ивановна, взяла с дивана плед, накинула себе на плечи. – Сережа, с вами очень приятно беседовать. Но вам уже пора.

был месяц май Данила и Сергей Петрович

Был май, тепло, воскресенье, послеобеденный час, и Сергей Петрович просто отдыхал. У него была очень тяжелая работа, с девяти утра и пока дела не кончатся, иногда прямо до ночи. Поэтому он лежал на диване в гостиной, смотрел в окно и радовался выходному дню. В окне было чистое синее небо – ни веток, ни соседних домов; они жили на двадцатом этаже.

Жена Наташа прилегла с книжкой в спальне и задремала.

В третьей комнате их сын Данила, шестиклассник, разговаривал с девочкой Асей. Она пришла к нему меняться монетами. Она была из параллельного. Ее отец тоже часто ездил за границу, вспомнил сквозь дрему Сергей Петрович, и привозил какую-то медно-никелевую чепуху, как и он сам, Сергей Петрович то есть, своему сыну…

Вдруг раздался совершенно натуральный девчачий рев.

Сергей Петрович сел. Плач продолжался. Он сунул ноги в тапочки, встал.

Данила и Ася стояли над тахтой, на которую были высыпаны монеты, штук пятьдесят или даже больше. Рядом стояла пустая жестянка из-под конфет.

– Сама все перепутала, а теперь ревет, – сказал Данила вошедшему отцу.

– Неправда! – еще громче заплакала Ася. – Он сам все перемешал, вот так, – она показала руками, – а теперь хочет забрать мои!

– Данила, – сказал Сергей Петрович. – Отдай девочке ее монеты.

– А пусть докажет, какие ее! – весело сказал Данила.

– С одной стороны, Данила прав, – сказал Сергей Петрович, наслаждаясь своим всемогуществом. – Не докажешь. Но с другой стороны, – он ссыпал все монеты в жестяную коробку и протянул Асе. – Забирай. Иди домой.

– Зачем ты ей отдал мои монеты? – прошептал Данила, когда Сергей Петрович проводил Асю до лифта и вернулся в комнату.

– Ты лучше скажи, ты часто так делал?

– Да! – дерзко сказал Данила. – Много раз! Все так делают.

– Прямо все у всех зажуливают?

– Нет, не у всех. У Федьки Малицкого папа мент. Полковник. Тут стремно. Ну, или Аслан Садоев, сам понимаешь… Зачем ты ей отдал мои монеты?