– Твое воображение не перестает удивлять меня, Дэвид, – не выдержал я. – То глиняный кувшин, то каменная ваза, а теперь еще и воздушный шар.
– Зря смеешься. Как устроен воздушный шар, знаешь? Что нужно сделать, чтобы шар поднялся вверх?
– А чего там знать? В Сайгоне я на нем однажды даже летал. Там в корзине есть мощная газовая горелка. Когда нужно взлететь, ее включают, чтобы она нагревала воздух в нижней части оболочки шара. Нагретый воздух, поднимаясь, надувает оболочку. Теплый воздух внутри шара легче наружного, поэтому шар поднимается вместе с гондолой и пассажирами.
– Так и есть. Но все это происходит постепенно и достаточно медленно. А что нужно сделать, чтобы шар резко взмыл вверх?
Это был дурацкий вопрос, потому что и ребенок знает, что в корзине любого воздушного шара обязательно есть мешки с песком и, чтобы шар быстро поднялся, нужно просто выбросить их из корзины. Но прежде чем я успел открыть рот и сказать Дэвиду, чтобы он перестал выделываться и задавать совсем уж глупые вопросы, до меня дошло: избавиться от всего лишнего (привязанностей, чувства деятеля, отождествления себя с телом, эго) – это то же самое, что сбросить балласт.
– Я избавляюсь от балласта, и тогда… – с замиранием сказал я.
– И тогда – свободный полет! – От избытка чувств Дэвид хлопнул меня по спине своей могучей рукой. – Чистое небо, беспрепятственный путь вверх. Ты понял, брат!
В завершение скажу тебе важную вещь. Все, что я тебе говорил, – это не есть окончательная Истина. Окончательная Истина не передается словами, даже Просветленный Учитель не может описать, что это такое, он использует для описания наиболее подходящие образы, но в нашем мире нет таких аналогов, поэтому любая метафора будет очень приблизительной.
Зато Просветленный Учитель может передать путь к ней. А я вынужден тебя разочаровать: что такое Просветление, я и сам не знаю. Так что тебя, мастера Миня, учил ученик. Точнее будет сказать, что я тебя не учил, а просто наметил путь к Просветлению. Так, некоторые фрагменты, ибо рассказать тебе все полностью мне не позволяет моя собственная квалификация. Но это не беда, ты сам знаешь, что идущий верным путем дойдет обязательно!
Наутро Дэвид уезжал. Для человека, который больше времени проводит в дороге, чем дома, вещей у него было немного. Один рюкзак, который у него на плечах смотрелся очень органично: такой же большой, округлый и плотно набитый. Провожающих было много – все его здешние ученики, которыми совершенно по-хозяйски распоряжалась Бетти. Я в эту экзальтированную толпу никак не вписывался и потому стоял несколько в стороне.
Перед тем как сесть в автобус, Дэвид оглянулся. Увидев меня, он подошел, обнял меня ручищами толщиной с мое бедро и сказал непонятную мне фразу (Бетти потом объяснила, откуда она): «Он улетел, но обещал вернуться», и сел наконец в автобус.
«Кто будет следующим? – подумал я. – Или в этот раз мне уже все «отдали» и я должен дальше идти сам?»
Вернувшись домой, я увидел на столе книгу.
«Все мне оставляют книги, – подумал я. – Сначала Мо, потом Дэвид, даже Кань и тот приложил к этому руку. Похоже, все думают, что я совсем темный и мне надо читать побольше».
В книгу была вложена записка:
«Это Эдгар Аллан По. Книга на любителя, всю ее читать не обязательно, я и сам ее прочитал не до конца. Но стихотворение «Эльдорадо» прочти, думаю, ты его оценишь. Я его называю «Песнью об ищущем». На всякий случай (ты этого можешь не знать, не твоя традиция): Эльдорадо (от испанского слова «El Dorado», означающего «позолота») – это мифическая страна из золота и драгоценных камней. Думаю, не надо говорить, что для нас речь идет о совсем другой драгоценности».
Я прочитал. Стихотворение как-то само собой «выучилось» наизусть. И с тех пор эти строки часто звучат у меня в голове. Обычно помогает.
Примерно через месяц от Дэвида пришло письмо. Там было сказано: «Открываю тебе секрет. Возможно, самый важный. Сделай свой ум недвижимым. Когда тебе удастся избавить ум от суеты и страстей, когда он станет безмолвным, тогда ты услышишь и узнаешь все, что нужно. Ты мастер Ци-Гун и поймешь, о чем идет речь.