Взрослые сказки о Гун-Фу. Часть III: Мудрость

Доведя Занг до подъезда и вежливо попрощавшись, я не торопясь пошел обратно к вьетнамскому ресторану. Уже стемнело, погода стояла изумительная, торопиться мне не хотелось, тем более если я прав и маленькие оборзевшие ублюдки действительно пошли допивать и доедать, то пробудут они там до самой ночи. Кто они такие, я, разумеется, не знал, мог только догадываться. Со всей вьетнамской общиной я был знаком, если не поименно, то хотя бы в лицо. А память у меня такая, что увидев человека один раз, я уже никогда не забывал его. А эту косоглазую деревенщину я точно видел впервые. Вероятный вариант был только один. Месяца три назад я краем уха слышал, что нашим городком заинтересовалась вьетнамская мафия или, как ее называют, «змея». Так бывает всегда, следом за нормальными, работящими вьетнамцами (чуть не подумал: «вроде меня») ползет эта зараза. Вначале приезжает голова – умный, хитрый, жестокий человек, умеющий договариваться с властями, способный наладить бизнес и могущий руководить подчиненными ему бойцами. «Договариваться» означает давать взятки кому надо; «бизнес» – это любое дело (иногда даже законное), но чаще всего это рэкет, построенный на вымогательстве у собственных хоть сколько-нибудь зажиточных соотечественников; «бойцы» – это быдло, очень смахивающее на тех мальчиков, которых я только что видел.

В общем, похоже было, что голова не терял времени даром и первые «солдаты» уже начали прибывать.

О «змее» мне рассказывали и дед, и учитель Ван. Оба говорили, что мафия очень заинтересована в таких людях, как я, и строго-настрого предупреждали, чтобы я ни при каких обстоятельствах, ни на каких, даже самых заманчивых условиях не вздумал с ними иметь дела, мол, «потом карму не отмоешь». Правда, ни один из них не говорил, что я должен их бояться. Когда я подумал об этом, мне сразу стало смешно: бояться меня вообще не учили. Думать – да; быть хитрым, осторожным – да: не лезть попусту на рожон, просчитывать каждый шаг и думать о возможных последствиях – да. Бояться – ни в коем случае. Испугался – умер. Даже если остался жив.

За этими приятными воспоминаниями о своих уважаемых наставниках я и не заметил, как добрался до ресторана.

Все было, как я и рассчитывал. Эта парочка обалдуев была там. Мне даже заходить внутрь не пришлось – они курили на улице. Только их было уже не двое, а шестеро. Все, кроме одного, одинаковые, как патроны от «калашникова». И где их таких берут? Нормальные люди разные, потому что их делают старым способом. А этих что, на станке штампуют?! У них было даже одинаковое выражение лица: я бы сказал, тупо-счастливо-наглое.

Я подошел поближе, явно зайдя в то пространство, которое они считали «своим», местом, где они курили, орали и размахивали руками. Вообще, как по мне, так они занимали слишком много места. Может, им вообще не надо было бы жить? Хотя если «здесь и сейчас» они есть, то Судьбе так угодно, а кто я такой, чтобы с ней спорить? Но ведь я тоже часть Судьбы. Неожиданно до меня дошло: как же давно я не дрался. Толкающие руки, которые я в последнее время делал в паре с Мо и которые про себя называл «изысканной, любезно-уступчивой работой», в счет не шли, потому что я не собирался быть ни изысканным, ни любезным, ни уступчивым.

Как-то очень кстати вспомнился анекдот, который рассказывал мне Володя.

Встречаются два карточных шулера. Один достает колоду и предлагает второму сыграть в карты. Второй, жеманясь, говорит: «Ох, даже и не знаю, давненько я не брал в руки карт». Затем берет колоду, взвешивает ее на руке и говорит уже деловым тоном: «К тому же в твоей колоде не хватает карты». Первый забирает колоду обратно, тоже взвешивает ее на ладони и подтверждает: «Ты прав, дружище, тут не хватает одной карты, кажется, шестерки». Второй снова берет колоду, более тщательно взвешивает ее и говорит: «Что значит «кажется»? Конечно, шестерки… Пиковой».

Так что я снова собирался «взять в руки карты». А пока я вспоминал старые советские анекдоты (не забывая при этом очень внимательно следить за ребятишками), они пялились на меня, не понимая, откуда взялось такое чучело. Наконец до тех двух, которые меня уже видели, дошло и один из них радостно заорал:

– Смотрите, хиппи! Сам, дурачок, пришел! А где твоя девка?

Я стоял не шевелясь. Если честно (себе-то я мог признаться), мне хотелось получить как можно больше удовольствия, так что спешить я не собирался. Не зря в нашей семейной школе тигриного рукопашного боя никогда не говорили «драться», только «играть». Вот мы сейчас и поиграем.

Много лет назад (думаю, лет шестнадцать тогда мне было) мой многоуважаемый учитель Ван, который был еще и знаменитым охотником на тигров, показал мне, как «играет» тигр.