Взрослые сказки о Гун-Фу. Часть IV: Все настоящее одинаково

– Откуда же мне знать? – удивился я. – Мы с тобой там были всего пару раз и ты меня не знакомил со своими дружками-выпивохами.

– Они меня называют «Грубияном».

– Чему тут удивляться, ты грубиян и есть. Я удивляюсь другому. Если Николь еще до свадьбы видела, что ты грубиян, то почему вышла за тебя замуж?

– Она сказала, что, может, я и грубиян, но добрый и честный. Не так ли, дорогая? – обратился он к жене.

Ты молча кивнула, а Гарбхан продолжил:

– Но это еще не все. Ирландское имя «Гарбхан» означает «грубый». Я об этом не очень распространяюсь, мало кто захочет иметь дело с сертифицированным грубияном, так сказать, «грубияном от роду». Так что когда Николь писала портрет, она об этом не знала. В общем, она пишет не столько лицо человека, сколько использует его лицо как холст, на котором пишет его характер.

– Ну и что же написано на моем лице? – подумал я, снова вглядываясь в свое изображение. И тут я вспомнил Володину бабушку. Бабушка у него была замечательная: мудрая и добрая. Всем бы такую бабушку. Мне она очень нравилась, она меня, похоже, тоже любила и все время приглашала в гости. Узнав, что во Вьетнаме называть человека одним именем (например, просто «Минь») не принято, она стала называть меня «Наш шальной Минь». Что такое «шальной», я не знал, так что пришлось Володе объяснять мне значение этого слова. Надо сказать, сделать ему это было не просто.

– Тут есть разные оттенки, – сказал он. – Например, «лишенный рассудительности», «утративший ясность сознания», «безумный», «сумасбродный». Все это, само собой, не твой случай. Я например, не знаю человека с более ясным умом, чем у тебя. Тут пожалуй, подойдет «безудержный», «готовый на все».

Да, Володина бабушка была мудрая женщина. Когда я вернулся после войны, я действительно был готов на все. Выходит, это так и не выветрилось из меня? Или выветрилось, но не до конца? И, похоже, именно это увидела Николь, она сумела выразить это на бумаге и показать это мне. Забавно. Значит, я по-прежнему шальной Минь?

– Что, так все видно? – спросил я у Николь.

– Еще бы! – уверенно сказала она. – Но это ничего. Я ведь вышла замуж за Гарбхана. Ведь можно быть грубияном и при этом оставаться порядочным человеком. Так вот, за вас, доктор, порядочная девушка тоже вполне может выходить замуж, – звонко расхохоталась она. Кстати, – добавила она, – с тех пор, как я следую вашей рекомендации «вовремя останавливаться», я стала смеяться намного больше. Думаю, это хороший признак?

– Еще бы! – ответил я.

И тут вдруг у меня возникла неожиданная мысль по поводу фарфоровой куклы. Раз Николь такая мастерица, то нельзя ли заказать ей куклу, которая бы выглядела как учитель Ван? Такой подарок точно был бы приятен старику. Конечно, в его сундуках лежит куча всяких дорогих вещей (вплоть до меча XV века, подаренного его предку императором Вьетнама в благодарность за обучение), и эту куклу он тоже наверняка засунет в один из них. Понятное дело, какой прок от фарфоровой куклы старому охотнику на тигров? Но удовольствие, думаю, он бы получил. Так что мысль казалась вполне стоящей.

Но прежде мне нужно было выяснить, сколько стоит фарфоровая кукла работы Николь и сможет ли О’Коннор помочь мне с составлением фоторобота. Дело было в том, что фотографии Вана у меня не было, а Николь должна была знать, как он выглядит, чтобы придать лицу куклы его черты.

Цена, которую брала Николь за подобную работу, оказалась весьма приличной, за эти деньги вполне можно было купить подержанную машину в прекрасном состоянии. Что-то вроде бандитского «Форда», который я «одолжил» у босса Каня и никак не мог собраться вернуть. Денег на это у меня хватало, должно было даже остаться еще на пару месяцев безбедного существования. Впрочем, деньги меня не слишком беспокоили. Не знаю почему, но всю свою взрослую жизнь я был уверен, что всегда сумею заработать себе на жизнь. Кстати, до сих пор все именно так и было.

Услышав про мою затею, О’Коннор только развел руками.

– Ты молодец, – проговорил он. – Я бы до такого в жизни не додумался. Подарить куклу старому, уж прости меня, вьетнамцу, проведшему всю жизнь даже не в деревне, а в хижине рядом с деревней. Что он ребенок, маленькая девочка? Что он будет делать с твоим подарком?!