Взрослые в доме. Неравная борьба с европейским «глубинным государством»

Неужели какая-либо из этих мрачных цифр официальной статистики, документирующей превращение нашей страны в безжизненную пустошь, может считаться признаком улучшения ситуации? Или же они, возможно, объясняют, почему греческие избиратели отказались замечать декларируемое восстановление экономики страны?

Греко-становление?

Тем не менее, в декабре 2014 года правительство и «Тройка» категорически заявили, что успех неизбежен, а экономика демонстрирует явные признаки возрождения. Даже родился неологизм: «греко-становление». Уровень производства в обрабатывающей промышленности, который в 2011 году сократился на 4 %, а в 2012 году упал еще на 15 % (что сопоставимо с общим падением производства в период Великой депрессии в Великобритании), слегка подрос в 2013 году, но в 2014 году снова стал уменьшаться. Между тем промышленное производство в 2014 году сократилось на 3 %, а чистые инвестиции оказались отрицательными[122]. Что касается занятости: пускай минимальная заработная плата снизилась на 40 %, превратив Грецию в страну мечты для неолибералов всего мира, занятость на полный рабочий день продолжила сокращаться, частичная занятость выросла на несколько процентов, а общее количество отработанных часов снизилось[123]. Разве перед нами и вправду доказательства восстановления экономики?

Можно ответить утвердительно, если опираться на трюки со статистическими данными. Технически, реальный доход – на жаргоне экономистов это доход, скорректированный с учетом изменения цен на товары – и вправду вырос. Но это был мираж, спровоцированный резким снижением цен, из-за чего покупательная способность заметно укрепилась, но не учитывавший компенсации и громадную стоимость общего долга. В приложении 1 приводится подробное развенчание этого миража.

В основном же рассуждения о восстановлении сводились к тому факту, что к 2013 году Греция стала страной с положительным сальдо; это означало, что экспорт превысил импорт, отсюда и домыслы об улучшении ситуации в целом. С 2010 года «Тройка» обещала грекам, что положительным следствием снижения заработной платы станет рост экспорта, так как сокращение издержек для греческого бизнеса повысит конкурентоспособность страны. К концу 2014 года «Тройка» и правительство наперебой твердили: «Мы же вам говорили», и эти заявления подхватывали иностранные СМИ, финансовая периодика, правительственные экономисты и представители ЕС. «Греция демонстрирует первый профицит за многие десятилетия!» – кричали заголовки.

Если бы хоть кто-то удосужился проверить, когда в последний раз у Греции было положительное сальдо торгового баланса, ему не составило бы труда понять, что ситуация на самом деле ужасающая. Профицит был зафиксирован в 1943 году, при нацистской оккупации, когда грекам не хватало средств на еду, не говоря уже о ввозе товаров из-за рубежа, но страна все же умудрялась вывозить какое-то количество апельсинов, яблок и тому подобных товаров. В 2014 году экономический коллапс привел к аналогичному итогу. Наш мнимый профицит баланса объяснялся углублением рецессии, которая обрушила импорт, тогда как экспорт оставался прежним, несмотря на массовое снижение трудовых затрат[124]. Словом, повод для траура использовали как повод для празднования.

Реальность же бросалась в глаза повсюду. Даже когда правительство выставило на продажу оставшиеся королевские драгоценности Греции, на них не нашлось покупателей (не считая представителей теневой экономики). Еще пример: когда на рынок вывели национальную лотерею, самая высокая ставка поступила от консорциума, чью деятельность мне предстояло хорошо изучить на посту министра финансов; бросая сущие гроши на пустой государственный счет, эта организация демонстрировала затем удивительную способность наживаться на людской безысходности. Усугубила положение продажа государственной газовой монополии, к которой проявил интерес только любимый концерн господина Путина, российский гигант «Газпром». За несколько часов до объявления о продаже «Газпром» принял решение не соглашаться на крошечную запрашиваемую цену, а его представитель сослался на дефляционную спираль, подрывавшую греческую экономику, как на причину такого решения. Как можно платить даже сегодняшнюю цену, если завтра она запросто может упасть вдвое?

Недвижимость, довольно надежная сфера инвестиций в обычные времена, тоже отнюдь не процветала. Участок старого аэропорта Афин в Хеллиниконе виделся отличным местом: по площади в два с лишним раза больше лондонского Гайд-парка, расположен рядом с престижными пригородами Афин и на побережье Саронического залива с его бирюзовыми водами. На торги заявился всего один претендент – который потребовал от государства вложить в развитие участка почти столько же средств, сколько соглашался дать он сам.