Взрослые

Алекс шла по коридору вслед за Патриком. Она видела, как вздуваются мышцы на его ногах. Высоко на бедре, где волос не было, словно клякса, сидела жирная родинка. В шортах нормальной длины родинка, конечно, была бы незаметна.

Алекс думала, что увидит его в более домашней обстановке. Например, за судоку или с бокалом вина. А он напоминает русского президента, который на выходных рубит дрова и ходит на медведя. В этих коротких шортах, с раздутыми мускулами, он даже близко не шел в сравнение с Мэттом.

Но… разве стоит их сравнивать?

Клэр и Алекс были совсем разными женщинами. Клэр была элегантная, лощеная, с белоснежной кожей, по-юридически расчетливая; ее стиль сразу слепил глаза. Глядя на нее, можно было легко вообразить кокетливый смех и быстрые цокающие шаги по паркету. В то время как у Алекс туфли не цокали, они скрипели.

Когда они вошли в главную комнату, Патрик сказал:

— Вы будете жить внизу.

Алекс хотела получше рассмотреть гостиную, соединенную с кухней, но Патрик торопливо повел ее дальше, как будто хотел поскорее куда-то отвести.

Они вошли в спальню, и Алекс поставила сумку на пол. Почти все пространство в комнате занимали две раздельные кровати.

Патрик повернулся к ней:

— Мы не хотели забирать себе большую спальню наверху, но отдавать ее вам тоже не хотелось.

— Понятно, — улыбнулась Алекс.

— Чтобы сделать выбор, я бросил монетку. Удача была на нашей стороне.

— Ясно.

— Я сказал, что нам стоит заснять это на камеру, но Клэр решила, что это необязательно.

— Все в порядке.

— Скарлетт смотрела внимательно. Беспристрастный судья. — Патрик помолчал. — Выпал орел. Как я и загадал.

— Патрик, все хорошо, — Алекс постаралась изобразить непринужденную улыбку.

— Я возьму ключи от вашей машины, — Патрик протянул руку. — И разгружу остальные вещи.

— Нет, все в порядке, Мэтт поможет.

— Я настаиваю. Ключи, пожалуйста.

У Алекс уже не было сил состязаться в любезностях, так что она нехотя отдала ключи.

Патрик взял их и выскользнул из комнаты. Алекс расстегнула сумку, чтобы достать зарядное устройство.

— Ну здравствуй, незнакомец, — Алекс услышала голос Клэр из соседней комнаты. — Дай обниму тебя.

Затем донесся голос Мэтта:

— Твоя блузка пахнет домом. Нашим старым домом.

— Должно быть, тот же стиральный порошок.

Алекс перестала копаться в сумке и выпрямилась.

Домом.

Клэр появилась в проходе:

— Тук-тук!

Она протянула руки и ослепительно улыбнулась. Алекс чуть наклонилась, чтобы обнять ее. Клэр, как Алекс и предполагала, любила крепко обниматься. Ее затылок пришелся Алекс на уровне носа, и та почувствовала пикантный аромат ее волос. К нему примешивался какой-то другой, смутно знакомый запах.

Это был не запах дома. Потому что Алекс знала, как пахнет дом.

Клэр покачала Алекс в объятиях и отпустила.

Из-за угла вынырнул Патрик с парой пальто, перекинутых через руку, и со скейтбордом Мэтта. Он сложил все на пол и исчез без единого слова.

Алекс проводила его взглядом:

— Кажется, Патрик собрался принести сюда все наши вещи.

— Его не переупрямить, — Клэр махнула рукой. — Проще подождать, пока он сам разберется. Я поставлю чайник, вы, должно быть, устали.

Клэр ушла, и Алекс упала на мягкую постель.

Мэтт просунул голову в дверь:

— Ты не против, если мы со Скарлетт пойдем поглядеть на уток?

Алекс улыбнулась в ответ:

— Передай им от меня корочку хлеба.

Мэтт помахал и исчез.

— Но уже стемнело! — крикнула ему вслед Алекс.

Разве утки не спят, когда темно? Она не знала.

Алекс огляделась. Спальня была крошечная, ящики в тумбочке — размером с коробку из-под обуви. Две вешалки в шкафу печально постукивали друг о друга. В комнате пахло спичками и стружкой от карандашей: это была прирученная природа, прирученная и безопасная для детей. Это ее устраивало.

Но дом… Дом — это было нехорошо.

Алекс вышла в гостиную, соединенную с кухней. Она сперва почувствовала запах, а потом увидела большую рыбину, распакованную, возлежащую на кипе целлофана.

Клэр показала на рыбу:

— Просто решила почистить ее к завтрашнему дню.

Алекс слегка улыбнулась. Она старалась больше не смотреть на рыбу. Алекс не знала, как она называется, но это была большая рыба. Одним своим видом она как бы сообщала: «Только посмотрите, какой у нас праздник». Это была рыба для особого случая.

Но Алекс терпеть не могла рыбу.

Она терпеть не могла запах — кислый запах разложения, запах выходных в умирающем провинциальном городке на побережье. Она терпеть не могла вкус, хотя ее уверяли, что вкус рыбы гораздо лучше запаха. Алекс иногда соглашалась попробовать кусочек, и, по ее мнению, это было вранье.

И она просто не выносила, как рыбы выглядят. Они выглядят абсолютно мертвыми, с широко распахнутыми мраморными глазами. Алекс понимала, откуда берется еда, и связанные с этим моральные вопросы она решила для себя много лет назад. Но ей не нравились эти глаза. Эта была единственная в своем роде еда — с застывшими мраморными глазами.

Алекс не любила, когда ей напоминали о ее брезгливости. Ведь она — боже правый — была ученой. Это могло показаться признаком внутренней слабости.