Взрослый мир императорских резиденций. Вторая четверть XIX – начало XX в.

А.М. Горчаков в составленной им программе преподавания высказался за возобновление их преподавания: «Мертвые языки – школа слога, вкуса и логики….С русской национальной точки зрения следовало бы отдать предпочтение греческому языку. Но язык латинский легче и развивается логичнее. Если наследник будет учиться латыни, то греческому языку можно было бы научить одного из его братьев»⁸⁷⁷. Однако в 1857 г. мысль об обучении великих князей одному из классических языков совершенно оставляется. И хотя во второй половине XIX в. в классических гимназиях мальчикам вдалбливали латынь и греческий, царских детей от этого на некоторое время избавили.

Начиная с Владимира, младшего брата Александра III, преподавание латинского языка для царских детей возобновляется. К.В. Кедров преподавал латинский язык великим князьям Владимиру, Алексею, Сергею и Павлу Александровичам. Мемуарист свидетельствует, что Александр II сам выступил инициатором возобновления изучения латыни, полагая ее научной основой всякого языкознания⁸⁷⁸.

Наряду с изучением иностранных языков не меньшее значение уделялось изучению русского языка. Воспитатель цесаревича К.К. Мердер даже во время каникул приучал великого князя правильно разговаривать по-русски и развивал его навыки чтения на родном языке⁸⁷⁹.

Когда Александр II женился на немецкой принцессе, в православии императрице Марии Александровне, ей, как и ее предшественницам, пришлось заняться основательным изучением русского языка. Однако ее учителем стал не поэт или профессиональный преподаватель, а воспитательница великой княжны Ольги Николаевны фрейлина Анна Александровна Окулова. Видимо, результаты оказались очень неплохими, поскольку, по словам великой княжны Ольги Николаевны, «после императрицы Елизаветы Алексеевны ни одна немецкая принцесса не владела так хорошо нашим языком и не знала так нашу литературу, как знала Мари».

Следует отметить, что в 1850-х гг. вокруг императрицы Марии Александровны сложился славянофильский кружок. В ее салон были вхожи достойные представители русской мысли и слова: князь П.А. Вяземский, Ф.И. Тютчев и граф А.К. Толстой. Толстой именно императрице Марии Александровне посвятил следующие строки:

Напомнив дни, когда Царица, долу
Склонясь задумчивой главой,
Внимала русскому глаголу
Своею русскою душой…

С учителями-иностранцами императрицы Александра Федоровна и Мария Александровна говорили на немецком языке. Но сами учителя-филологи могли слышать их русскую речь. И поражались тому, что Мария Александровна преимущественно говорила по-русски и с очень хорошим произношением.

Следует заметить, что галантный «западник» Александр II полностью вернул французский язык ко Двору, и русский язык при Дворе вновь стал редкостью. И, как это ни странно, главной носительницей «русскости» при Дворе Александра II стала дарм-штадтская принцесса – императрица Мария Александровна.

Примечательно, что воспитатели постоянно отмечали уровень «правильности» русского языка у царских детей, даже когда они были совсем маленькими. Так, в 1847 г. один из воспитателей писал Александру II, что его четырехлетний сын Николай «удивительно как хорошо выражается по-русски, и притом чрезвычайно логически»⁸⁸⁰.

Учителей (проф. Погодина и Грота) приятно удивляло то, что императрица говорила с детьми, и дети ей отвечали по-русски «ясно, чисто, правильно»⁸⁸¹. Когда в декабре 1855 г. у старших сыновей царя состоялись «годовые экзамены», то один день из них посвящался русскому и славянскому языкам. 10-летний великий князь Александр (будущий Александр III) на экзамене читал «Бородино». На филологическую подготовку молодых великих князей обращали внимание и во время досуга. С 1856 г. к мальчикам в Зимний дворец начали приводить для игр ровесников, и гостям строго предписывалось разговаривать между собой только на русском языке.

Со временем результаты сказались. Биографы отмечали, что цесаревич Николай Александрович «овладел законами русской речи и с течением времени выработал себе ясный, правильный и изящный письменный слог»⁸⁸². Однако у цесаревича тяжело шел церковно-славянский язык.

Наряду с русским языком родителей весьма беспокоил уровень знаний детьми европейских языков. При этом следует иметь в виду, что в 1840-х гг. дети цесаревича, по традиции, получили своих нянь-англичанок и основы английского языка усвоили с детства. С осени 1851 г. двух старших сыновей цесаревича, Николая (минуло 8 лет, с 17 сентября) и Александра (шел 7-й год, с 4 декабря), начали учить французскому языку. Французский язык преподавал Куриар, получая за каждого из учеников по 285 руб. в год. Впоследствии содержание было удвоено за внеклассные его беседы с ними⁸⁸³.

Немецкий язык у детей шел слабо не только потому, что занятия продолжались не более двух часов в неделю, но и потому, что «никто из членов царской семьи никогда не говорил с детьми по-немецки».