Взрослый мир императорских резиденций. Вторая четверть XIX – начало XX в.

Однако детей царя, даже во время игр, ровесники называли неизменно по имени-отчеству, вне зависимости от возраста. Когда в 1865 г. у семилетнего великого князя Сергея Александровича один из его товарищей по играм спросил можно ли его называть просто Сережа, то семилетний мальчик ответил: «Не знаю, спроси у Дмитрия Сергеевича»⁹⁵⁰. Однако мальчик постеснялся обращаться к воспитателю и продолжал называть семилетнего великого князя Сергеем Александровичем. Следует отметить, что императрица Мария Александровна заблаговременно просила родителей «приглашенных» детей внушить им не угодничать перед маленьким великим князем, не называть его «Ваше Высочество», а просто «Вы» и «Сергей Александрович»⁹⁵¹.

В семье Александра III императрицу Марию Федоровну за взрывной характер за глаза называли Гневной. Наследника цесаревича, будущего Николая II, звали Ники, или Ника. Второго сына Александра III, болезненного и худого великого князя Георгия Александровича, родители звали Джоржи. Было у него и другое «имя». Невестка, императрица Александра Федоровна, прозвала болезненно худого Георгия Александровича Плакучей Ивой – «Weeping Willow».

Другого брата Николая II, великого князя Михаила Александровича, родные называли Милый Floppy. Это прозвище произошло от английского «flop» – шлепаться. Дело в том, что долговязый Михаил имел обыкновение шлепаться в кресло, вытягивая перед собой свои длинные ноги⁹⁵².

Как отмечали современники, Александр III изменил стереотип общения с подданными. Все единодушно утверждали, что, в отличие от предшественников, на «ты» царь обращался только к самым близким людям. То же самое относилось и к прозвищам. Александр III очень редко «допускал себе давать прозвища и говорить в полушутливом тоне с придворными»⁹⁵³. Тем не менее у него с отроческих лет остались прозвища для близких людей, он периодически их использовал. Так, своего дядю, великого князя Константина Николаевича, с которым он очень не ладил, Александр III называл не иначе как Коко, а великую княгиню Екатерину Михайловну (дочь великого князя Михаила Николаевича), «еще неудобнее…» Над своим младшим братом Владимиром Александровичем царь подтрунивал, называя его «генералом»⁹⁵⁴. Оставались еще друзья юности, с кем отношения постепенно менялись. Такого причудливого человека со сложной репутацией, как князь В.П. Мещерский, Александр III называл Vovo, но без малейшего раздражения, скорее с чувством жалости и легкой иронии⁹⁵⁵.

Иногда весьма уничижительные прозвища получали и члены императорской семьи. Так, именно при Александре III великий князь Михаил Михайлович (1861–1829) получил незатейливое прозвище Миша-дурак. Оставивших по себе мрачную память великих княгинь черногорок Милицу и Стану, родственники за глаза величали Сциллой и Харибдой⁹⁵⁶. Надо сказать, что любящая родня «пригвоздила» семейным, нелестным прозвищем и Николая II. Великий князь Николай Михайлович за глаза называл своего племянника не иначе как «наш дурачок Ники».

Имела свои прозвища и многочисленная европейская родня. Английскую королеву Викторию (1838–1901) при Российском дворе привычно называли Гранни. Принца прусского Сигзимунда-Вильгельма – Бобби, германского императора Вильгельма II – дядей Вилли. Марию Максимилиановну, принцессу баденскую, попросту называли тетей Марусей. Таких имен было множество. Поэтому внешняя европейская политика вплоть до начала XX в. имела отчетливо выраженный семейный характер, когда бабушка Гранни могла по-семейному пожурить своего «внука», российского императора Ники, в присутствии дяди Вилли (германского императора Вильгельма II).

Когда Николай II женился, то светские сплетники немедленно отметили, что молодая жена «по-своему» называет мужа. Если раньше его дома звали Ника, то молодая императрица стала звать его Коко⁹⁵⁷. Впрочем, это имя не закрепилось в семье, и Александра Федоровна стала, как все, называть мужа Ники.

У императрицы Александры Федоровны были свои «имена». Так, в детстве она подписывала свои письма «М.К. № III», это сокращение детского прозвища – «Маленькая Королева № III»⁹⁵⁸. Свои письма к мужу она часто незатейливо подписывала «Твоя Старая Курица», «Твоя Старая Женушка». Однако, как правило, и за глаза, и в глаза ее называли Алике.

Носили домашние имена и дети Николая II. Так, третью дочь, великую княжну Марию Николаевну, сестры звали Машкой. Четвертую, великую княжну Анастасию Николаевну, самую заводную и шкодливую, – Швибздом⁹⁵⁹. У долгожданного цесаревича Алексея были только комплиментарные домашние прозвища. Родители в переписке называли его на английский манер – Бэби, Крошкой, или Солнечным лучом.