Взрыв

Подозрение в глазах бдительной соседки сменилось тревогой:

– Да я и сама переживаю, Олег Маркович, даром что профессор, о здоровье не думает, работает по ночам. Под утро вторая «Скорая» приезжала, увезли, сказали – инфаркт. Вы аспиранты, наверное?

– Да, аспиранты. – Андрей не стал вдаваться в подробности. – А в какую больницу увезли?

– Ой, не сказали. А я и не спросила…

– С кем же кот? – забеспокоилась Оксана. – Его же кормить надо!

– Так у меня бандит этот, забрала, когда «Скорая» уезжала. Вот, уже успел руку мне расцарапать, – пожаловалась женщина.

– Простите, телефон у вас есть? – спросил Андрей. – Нам позвонить надо срочно.

Соседка вздохнула.

– Нет телефона, никак не поставят, пятый год уже жду. Вот у Олега Марковича есть. Я к нему всегда хожу звонить, только ключей он не оставил.

Попрощавшись, Андрей с Оксаной начали спускаться вниз.

– У нас на углу автомат работает, – донеслось вслед.

Телефон-автомат на углу действительно работал, хотя будка выглядела как после налета бабуинов. Двух копеек не нашлось, хорошо – ноль три можно набирать бесплатно. Переговорив со старшим врачом, Андрей задумчиво повесил трубку.

– Ну что, в какой больнице? – нетерпеливо подергала его за рукав Оксана.

– В железнодорожной, в реанимации.

– Поехали?

Андрей отрицательно помотал головой.

– Я не знаю заведующего, просто так нас не пустят. Надо Виталия Исааковича просить.

– Думаешь, он знает заведующего?

– Виталий Исаакович всех знает. И все знают Виталия Исааковича.

– Тогда давай скорее на подстанцию, вон автобус подходит.

Взявшись за руки, они побежали к остановке. И не заметили, как от стены дома отклеился болезненного вида парень и, соблюдая дистанцию, побежал за ними. В последний момент парень вскочил на подножку автобуса и быстро растворился среди стоявших пассажиров.

В перечень многочисленных достоинств руководителя кардиологических бригад станции скорой помощи входила привычка не задавать лишних вопросов. Выслушав просьбу узнать состояние пациента и договориться о посещении, Виталий Исаакович достал записную книжку, нашел нужный номер и через минуту уже разговаривал с заведующим реанимационным отделением двадцатой больницы. Очень удачно оказавшимся бывшим однокурсником Белорецкого. К сожалению, результат разговора не порадовал: профессору стало хуже, он в коме, и когда придет в сознание, если вообще придет, известно только… Белорецкий показал на потолок, имея в виду сферы гораздо более высокие, чем перекрытия второго этажа центральной подстанции.

– Андрюша, что будем делать? – Оксана тревожно и жалобно смотрела на Андрея. – Надо скорее тетрадь в милицию отнести.

– Придумаем что-нибудь, – бодро ответил Сергеев, хотя что именно можно придумать, решительно не знал. Зато знал, что нужно сделать. Усадив Оксану в единственное потрепанное кресло, он налил ей чай, попросил подождать и никуда не уходить.

– А ты?

– Я скоро, надо кое-что проверить.

Выходя из кабинета, Андрей выразительно посмотрел на Виталия Исааковича, который понимающе кивнул.

Секретарша Лидочка печатала какую-то срочную бумагу и категорически отказалась разговаривать, предложив зайти через полчаса. При необходимости Андрей умел быть убедительным. Узнав, что дело касается жизни и смерти и содействия доблестной милиции в поимке опасных преступников, Лидочка перестала барабанить по клавишам и достала записную книжку.

– Вот, пожалуйста, специальный фотокорреспондент газеты «На смену!» Герман Дробиз. Был пятого, в двенадцать сорок пять. Спрашивал Валентину Ивановну, но ее не было. Искал неврологическую бригаду, которая выезжала на Сортировку.

– Ты его удостоверение смотрела?

– Нет, а надо было?

Андрей посмотрел на Лидочку с упреком.

– Ты хоть знаешь, кто такой Герман Дробиз?

– Нет, – испуганно сказала секретарша, – кто?

– Главный редактор журнала «Сибирь».

– Но откуда же… – Лида смотрела на Андрея круглыми глазами.

– Лида, ты же на ответственном месте сидишь. В приемной главного врача!

Андрей показал на обитую дерматином дверь с табличкой.

– Неужели он преступник?! На вид такой приличный и с фотоаппаратом, обещал снимки.

Допрос с пристрастием результатов не принес. Внешность корреспондента Лидочка описать не смогла. Кроме «приличный, невысокий, в очках» никаких особых примет не вспомнила. В конце допроса расплакалась навзрыд, умоляла Валентине Ивановне ничего не говорить. Андрей обещал, что не скажет.

Из приемной он зашел к заведующему диспетчерской службой, посмотрел график дежурств диспетчеров подстанций, что-то из графика выписал, поблагодарил, вернулся к себе.

В кабинете Белорецкий рассказывал одесские анекдоты, на которые был большой мастер. Оксана смеялась и уплетала пряники из запасов Виталия Исааковича. Андрей торопливо взял пряник из стремительно уменьшающейся горки и сел к телефону, положив перед собой только что сделанные записи.

– Четыре из девяти, – задумчиво проговорил он. – Шансы есть.

За тридцать один день до взрыва на станции Сортировочная.