Взрыв

Но, с другой стороны, – дикая смерть, недостойная человека, в полной безвестности… И если не упираться по-ослиному, если произнести, кол им в глотку, несколько слов, согласно кивнуть в кинокамеру, то можно еще пожить, а там, глядишь…

Николай встал. Держась за стенку, машинально сделал шаг, другой. Колени дрожали, в икрах кололо, поясница отозвалась прострелом. Но ни боль, ни дрожание, ни колотье не имели значения. Николай шел. Шел, переступая, через лежащих на полу. Шел, боясь оторваться от стены. И в душе ликовал. И чем дальше двигался, тем яснее понимал, случилось чудо. Так уже однажды было. Госпитальный врач тогда предсказал: «Отлежишься, старшина, подлечишься и в один прекрасный день поскачешь на своих двоих!» Похоже, «санаторий» в крепости Бадабера оказался отличным местом для излечения.

– Товарищу прапорщику ура!

Пронзительно-звонкий тенорок принадлежал, конечно же, Саше Вырковичу. Потрясенный увиденным, он описывал вокруг Пушника круги, хлопая в такт каждому шагу ладошками, и сиял от счастья, отчего заострившееся, в волдырях от москитных укусов лицо парнишки выглядело еще более жалким.

Теперь вся камера наблюдала за героическими усилиями старшины. Даже афганцы во главе с Акаром прильнули к решетке. И Пушник продолжал идти, хотя уже ощущал, как потяжелели ноги и навалилась усталость.

– Совсем отпустило или чуток? – спросил Полуян, когда старшина остановился рядом.

– Боюсь загадывать… Ты ребят успел предупредить?

– Нашептал всем, кому надо.

– Моряка ввел в курс?

– Намекнул. Раскрываться до исподнего не стал. Нет ему моей полной веры.

– Может, ты прав, – рассеянно ответил Николай. Он все еще прислушивался к себе, к ушедшей боли, с трудом привыкая к мысли, что снова на ногах. Взгляд упал на Алешку, скрючившегося в изголовье подстилки лицом к стене. Сердце сжалось. Как погасить это отчаяние? Чем помочь человеку, у которого нет иного выхода, как умереть?

Мелькнувшая мысль показалась спасительной. Раз все или почти все готовы к действиям, почему не попытаться бежать нынешней ночью? Какая разница, в конце концов, когда? А так хоть старлей избежит казни и, коли суждено отдать концы, погибнет как воин.

Однако поразмыслив, Пушник дал отбой. Ничего не подготовлено, Абдулло только начал нащупывать связи с пуштунами. Нет и оружия. Афганцы обещали по своим каналам добыть хоть один ствол – не идти же против автоматчиков с голыми руками? Железные полосы, украденные в кузне, хороши только при рукопашной…

И Пушник засомневался, имеет ли право послать всех на смерть ради одного старлея? Мера ответственности была у старшины велика. Не мог он, не имел права взять на свою совесть гибель двух с половиной десятков людей.

– Не расстраивайся, Микола, – сказал Полуян, поняв состояние старшины по-своему. – Хиба ж я не понимаю, что Моряк – наш брат, десантура. Пойду сейчас до него, разобъясню, чтоб был готов к побегу. Нема мочи терпеть более, Микола! Может, рванем сегодня, а?

Гигант Полуян смотрел на Пушника с мольбой, и тот вдруг подумал: зря, что ли, ему сегодня был подан знак свыше? Дерзость всегда спутница победы. Надо только бесшумно снять часовых, чтоб не успели поднять тревогу…

– Ну что ж, уговорил, Ян, – сказал Пушник. – Давай обсудим детали. Начнем ночью, часа в три, когда вокруг тишь да гладь. Духов берем теплыми. Сперва надо придушить того, что в коридоре, а как до него добраться – соображай.

– Ось, глянь, – вытащил Полуян из-за пазухи заточку. – С помощью этой штуковины помаленьку сдвинул засов и…

– Годится, – одобрил Пушник. – А кто займется часовым?

– Окромя меня некому. Я уж и браслеты подготовил, «сбрил» до последнего миллиметра. Сашок расстарался, спер из кузни напильник.

– Отлично, Ян. Напильник передай по цепочке. А теперь слушай сюда: командовать всеми действиями будет Сергеев.

– Отстраняешься от ответственности, прапор? – возмутился Полуян. – На кой нам ляд Сергеев. Он дохляк, тряпка, а у тебя голова, что дом советов.

– He забывайся, Сергеев старший по званию. Мы – не банда, мы – солдаты…

– Много на себя берешь, прапор. Плевал я на звания, на армию, на Афган вместе с интернациональным долгом. Я никому ничего не должен!

– Прекрати истерику. Проплюешься… Если компания не подходит, давай деру сам: вот бог, вот порог. А остальные, чтоб я так свою маму увидел, будут действовать как армейское подразделение.

– Не жми на меня, Микола. – Полуян скисал на глазах. – Не жми, будь человеком. Я сделаю, как велишь.

– Тогда иди к нему, к старшему лейтенанту. Доложи обстановку, посвяти в план. Наверняка командир что-нибудь дельное подскажет.

Полуян все еще колебался. Он как-то не очень верил в право Сергеева командовать собой. Пушник в качестве руководителя был бы привычней, надежней. Да и другие прапора слушались. Он бы справился, несмотря на инвалидность. Но раз так решил…

– Дело твое, – пожал плечами Ян и нехотя направился к старлею.