Взрыв на макаронной фабрике

Гости продолжали веселиться, будто бы и не заметили отсутствия одного из главных действующих лиц. Про себя я отметила, что к моменту нашего с Ульяновым возвращения Рассел Доуэрти был несколько пьян. Видимо, не привык еще американец к суровым условиям российской жизни. Не обращая внимания на восклицания гостей, я прошмыгнула в спальню и извлекла припрятанный камушек. Бриллиант тотчас заискрился в свете настенного светильника.

– Эх, красота-то какая! – вздохнула я и пошла сдавать вещественное доказательство Владимиру Ильичу.

Заметив меня, окосевший от усталости Рассел восторженно взвизгнул и, подскочив вплотную с бокалом в руке, радостно заорал:

– Женька! От имени весь американский народ я поздравляй тебя! Желать happy и ни пуха ни пера!

Доуэрти хотел, видимо, чмокнуть меня, но не удержал равновесия и шмякнулся на пол. Сию же секунду оттуда понеслась известная песенка:

Happy birthday to you,
Happy birthday to you…

Продолжения здравицы по-американски я не услышала: снизу раздался мощный храп.

– Все смешалось в голове бедного янки, – посочувствовала я, вынимая из ослабевших рук американца пустой бокал. – Эх, не научили его, наверное, в Америке простой истине: не умеешь пить – не пей!

Венька и Мишка Николаев потащили Доуэрти на Венькину половину, а я набросилась на мужа:

– Пошто американца напоили? А ну как помрет? Не хватало мне еще международного скандала!

– Да он выпил-то всего пару стаканчиков, – пожала плечами Дуська. – Кто ж виноват, что у них такие организмы слабые?!

– А откуда он взялся, Жень? – задал закономерный вопрос Ромка. – И почему это он тебя зовет «Женька» и лезет целоваться? А где, кстати, ты сегодня была?

Под ложечкой у меня тоскливо засосало: это ж надо, вспомнил! Я же говорила, что Алексеев только от одного вида Вовки Ульянова начинает меня подозревать в причастности ко всем преступлениям последнего столетия. Впрочем, на этот раз Ульянов повел себя как настоящий джентльмен.

– Э-э, понимаешь, Роман Александрович, это я сегодня утром привел Рассела к вам…

И Вовка еще раз повторил легенду о ремонте, красках и обоях, а также о своем необыкновенном опыте, который американцу позарез нужно было перенять. Я стояла и нагло ухмылялась. Мне очень нравилось, как Вовка сочиняет сказку для моего мужа! Это значит, что ни при каких обстоятельствах жаловаться Алексееву на безобразное поведение его супруги следователь не станет. Выходит, руки у меня развязаны и я могу с чистой совестью заняться поисками алмазов и таинственного Родиона. Видимо, на лице у меня появилось такое довольное выражение, что Ромка, уже поверивший в сказку о ремонте, снова насторожился.

– А где ты сегодня была? – еще раз спросил муж.

– В музее, – чистосердечно призналась я.

– В каком? – удивился Алексеев.

– В краеведческом. Рассказывала американцу об истории нашего края. Повышала культурный уровень заморского гостя. А то он, понимаешь, все еще про перестройку вспоминает. Темнота!

Роман перевел вопросительный взгляд на следователя. Вовка утвердительно кивнул.

Уж и не знаю, поверил мне муж или нет, но, во всяком случае, вопросов больше не задавал и снова уселся за стол. Пользуясь моментом, я передала бриллиант Вовке.

– На, гражданин начальник. Это я вытащила из кармана потерпевшей.

Ульянов сурово кивнул и неожиданно заявил:

– Спасибо, Жень! В глубине души – где-то очень глубоко – я чувствовал, что ты достойный гражданин нашей родины!

Эк как разбирает следователя! Видно, и вправду дело серьезное. Тем более! Разве я могу упустить случай утереть нос всей нашей прокуратуре, а заодно и американцам! Ну уж нет, я помню об обещании не посрамить честь прокурорского мундира! Только сегодня утром Ульянов вырвал у меня эту торжественную клятву, а я не могу дважды в день нарушать свои обещания!

– Вов, – я решила не упускать благоприятный момент и немножко потрепать расчувствовавшегося следователя на предмет информации, – а как звали убитую, ты уже выяснил?

Ульянов посмотрел на меня с высоты своего следовательского положения и проронил:

– Это конфиденциальная информация…

Я заметно скисла.

– Но, учитывая твою добровольную помощь следствию, сообщаю: убитая – Романова Анастасия Николаевна. Возраст – двадцать семь лет, место прописки… Впрочем, тебе это знать необязательно.

На этой торжественной ноте Вовка прекратил откровенничать по интересующему меня делу.

Конечно, место прописки Анастасии Николаевны Романовой – это ж надо? Совсем как дочь нашего последнего царя-императора! – я смогу выяснить без особых проблем.

С такими мыслями я вернулась к гостям, и мы продолжили празднование годовщины нашей с Ромкой свадьбы.

Поздно вечером, когда все разошлись и я уютно устроилась на плече у мужа, мне вдруг пришло в голову в очередной раз поинтересоваться:

– Ром, а Веник с этой мымрой давно знаком?

– Почему это она мымра? – обиделся за друга Алексеев.