Взрывная Шипучка

— Не шевелись, Морозов, я сползаю, — грустно выдаю я.

Вот, даже не особо хочу сползать, если честно, потому что чувствует моя пятая точка, не избежать гневных Медвежьих нотаций. Но и висеть вот так, возле чересчур широких шорт Пашки не комильфо.

Перекидываю одну руку ему между ног и хватаюсь за худощавое бедро, затем вторую. Парень напрягается, очевидно, переживая за мои притязания на его достоинство, но напрасно, я просто хочу жить. Неспешно сгибаюсь, подтягиваясь вперёд и, наконец, касаюсь ногами твердой почвы. Фух, Танцы на ТНТ отдыхают! Вот это сейчас поддержку я выдала, вот это уровень мастерства!

Разжимаю руки и приземляюсь спиной на асфальт. Больно, но не так, как бешеный взгляд сверху, сложенные на груди руки и повышенная суровость бровей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Паш-ка, — тяну я, не спуская взгляда с графитовых глаз Медведя. — Тебе лучше валить.

Мой напарник, видимо, здраво оценив обстановку, кидает короткое "чао" и уходит в закат. Слышу шорох резиновой подошвы его кед и понимаю: не уходит, бежит!

— Поможешь? — тяну ручки вверх.

Лежать на асфальте хорошо, безопасно, лежачего ж не бьют, да? Но больновато и холодно так-то. Поэтому лучше храбро встретить смерть, стоя на своих двоих, чем вот так, трусливо притворяться сдохшим опоссумом.

Две крепкие ладони обхватывают мои запястья и одним точным движением ставят на ноги. Я тут же отпрыгиваю от большого грозного мужчины на метр и судорожно пытаюсь оправдать свое странное поведение. И Пашку с его ладонью на моей заднице и меня, с головой у него между ног. Но с чего начать даже не знаю.

— И что это было? — глаза напротив странно блестят, и я никак не могу понять, это он сдерживает гнев или смех?

— Это? — махаю я в сторону сбежавшего напарника. — Это Павлик Морозов. И этим все сказано. Неоднозначный тип, но аниматор от бога!

Душевно прикладываю кулак к груди, вкладывая всю мощь своих эмоций в слова.

— И что, часто такие номера у вас на вечеринках? — по-прежнему хмурится Влад.

— В первый и последний, уж поверь!

— Хорошо, — он делает шаг ко мне и завладевает пространством вокруг, сжигает его, лишая кислорода. — А то ещё раз и аниматор этот останется без конечностей, — выговаривает мне в губы.

Глава 23. Без нескольких секс

Влад

Сладкая газировка. Щиплет в носу, ударяет в голову, растекается сладостью на языке. Именно такая и Майя.

Каждая встреча с ней — проверка на выносливость. Будь то супер короткие шорты, голубые волосы, ужасающее пение или чужая рука на ее заднице — тебя кидает из одного края чувств в другой. До встречи с этой девчонкой я даже не знал, что существует такой широкий спектр эмоций.

Что можно гореть желанием кого-то прибить и одновременно еле сдерживать смех. Что можно хотеть отшлепать нерадивое создание и зацеловать ее же до потери самоконтроля.

Прижимаю розоволосое чудо к себе и впиваюсь в ее мягкий рот. Ее холодные пальчики тут же скользят мне на шею и пробираются за ворот футболки. Мелкая дрожь пробегает по позвонкам. Внутри целый водоворот из желаний и чувств закручивается тугим комком, разрастается, щемя сердце, желудок, мозг.

— Поужинаем? — открываюсь от сладкой Шипучки.

— Я не голодна, — жмется теснее ко мне, задирает голову и заглядывает в глаза.

— Устала?

— Очень, — шепчет, укладывая голову мне на плечо.

— Поедем… домой? — последнее слово дается с трудом. Оно неоднозначное, этакая приоткрытая дверь для Майи.

— К тебе? — тихо спрашивает она.

— Если хочешь…

Она уверенно кивает головой. Маленькая манипуляция неокрепшим умом: пара пространных фраз и она считает, что предложила это сама.

Нельзя так поступать, нечестно. Но совесть упрямо молчит, видимо, скрылась в потёмках еще на стадии горячих обжиманий в подъезде неделю назад.

Чувствую себя совсем мальчишкой: от предвкушения сводит все мышцы, пульс ухает в ушах. Беру Шипучку за руку и веду к машине. Открываю для нее дверь салона, и в нос сразу же ударяет запах цветов. Розы. Они красным пятном растекаются на заднем сидении и Майя, конечно же, сразу их замечает. Оборачивается ко мне со светящимся взглядом и растягивает широкую улыбку на губах.

— Это мне?

— Изначально предполагалось, но сейчас я думаю, что они замечательно бы смотрелись на могиле Павлика, — усмехаюсь я.

— А все, поздно, ты его уже не догонишь. Придется возвращаться к плану А! — хихикает она.

Забирается в салон, хватает букет и зарывается в него носом.

— Божественно! — заключает, едва я сажусь на сидение рядом.

Смотрю на это зефирное существо, что искренне радуется мелочам — непосредственное, смешное, красивое, словно кукла — и понимаю, да, божественно. Она — божественна.

— Так что, часто вы с этим Павликом… — хотелось бы иметь все факты на руках, прежде чем строить дальнейшие планы.