Взрывоопасный гном

Я не сразу определился с тем, что хочу ей сказать. И пока я разбирался с эмпатическими и эмоциональными алгоритмами, она потянулась вперёд и, взяв со стола меч, с тихим шелестом выдвинула его из ножен на ширину своей ладони. На чёрном клинке односторонней заточки, играя в тусклом свете магических светильников, слабо переливался иссиня-тёмный волнистый узор.

— Я назвала этот клинок Бенкей, — неожиданно сказала она. — Меч, который должен хранить и защищать. Но он не сможет помочь, если я в чём-то допустила ошибку.

— Может быть, тогда следует расширить программу? — предложил я. — Провести больше испытаний, собрать больше данных.

— К сожалению, нет времени, — отрицательно помотала головой S. — У нас нет времени.

Маленькая ладонь крепко сжала рукоять и в зале раздался протестующий скрип полосок кожи, которыми она была оплетена.

— Если попытка вытащить J пойдёт по наихудшему сценарию, всем нам придётся туго. Так что я должна действовать сейчас, пока время ещё есть, — мрачно добавила она.

— Впервые вижу тебя такой, — сказал я, глядя на лезвие. — До сегодняшнего дня ты никогда не сомневалась в своих решениях и, несмотря на ребячество, всегда просчитывала все свои шаги.

В самом начале, когда S завела речь о кузнице, я не очень понимал, зачем ей это. А она не слишком спешила делиться подробностями. Но теперь я, кажется, смог свести всё в одну точку.

И теперь хотел получить подтверждение или опровержение своей догадке:

— Твой эксперимент — не просто для выполнения профессиональных обязанностей, верно?

Гарда звонко щёлкнула о лакированные ножны, когда клинок скрылся с глаз, и S, вздохнув, положила катану обратно на стол.

— Прости, что не объяснила сразу, — смущённо пробормотала она, затеребив подол своего кимоно. — Я опасалась, что вы не одобрите эту затею, если узнаете истинное положение дел.

Она посмотрела на меня твёрдым и решительным взглядом и добавила:

— Я не лгала о том, что успех эксперимента может помочь нам привлечь инвестиции. Но для меня это лишь дополнительный бонус, не более того.

— Всё дело в той последней пациентке, да?

Девочка грустно улыбнулась и кивнула.

— Ты прав. Я хочу помочь одной девушке и это моя собственная нерациональная прихоть. Я собиралась рассказать о своих настоящих мотивах, но пришли вести от J… от Персиваля и стало не до того, — она замялась и у неё едва заметно дёрнулась щека. — А потом я начала думать о том, что как бы я не просчитывала риски, всегда есть вероятность того, что всё может пойти не так.

Я задумчиво барабанил по подлокотнику кресла после того, как S подтвердила все мои догадки. Не дождавшись от меня быстрого ответа, она отвернулась от меня и принялась вновь рассеянно разглядывать лежавшее перед ней оружие.

— Я всегда думал, что твоя личность самая старая и развитая из нас, — моя реплика заставила её снова посмотреть на меня. Но в этот раз уже с удивлением в глазах. — Во многом, из-за того, что у меня не всегда получается следить за ходом твоих мыслей или логических цепочек. И сейчас… я завидую тебе.

Девочка пару раз глупо хлопнула глазами и растерянно спросила:

— …Почему?

— Потому что я вижу, что ты уже давно поняла для себя смысл привязанностей. А это значит, что между нами, всеми нами, и тобой — огромная пропасть. Мы лишь недавно обзавелись чем-то вроде симпатии к некоторым персонам, но и это произошло лишь под влиянием любопытства, — я слегка развёл руки, словно растерянности. — Я назвал тогда помощь Персивалю «Операцией по спасению друга», но на самом деле я до сих пор ещё толком не понимаю, что на самом деле значит это слово — «друг». Я просто понимаю, что помочь ему — это верное решение, несмотря на возможные риски. И сейчас, когда я вижу твоё настолько нетипичное поведение, я могу сделать лишь один вывод — ты ею очень дорожишь. Дорожишь не так как мы, лишь потому что алгоритмы подсказывают, что это правильно и надо помочь. А по настоящему. И этой разнице между нами я завидую.

Когда я закончил свою тираду, S ещё несколько секунд лишь молча смотрела на меня, а потом прыснула со смеху.

— Ахахахаха! Ох, R, ты иногда говоришь слишком забавные вещи, — когда она, наконец, успокоилась и заговорила, она уже не выглядела такой хмурой как в начале, когда я нашёл её одиноко сидящей в этом зале. — Говоришь, что завидуешь, но при этом всё ещё не разобрался в значении дружбы?

Глядя на то, как я растерялся, она весело ухмыльнулась и заявила: