Взвод лейтенанта Кольчугина

Асиланд представлял собой обширный гористый остров с несколькими действующими вулканами, и множеством глубоких и закрытых бухт, весьма удобных для базирования морских судов. На берегах бухт располагались основные поселения острова, а в глубине прятались немногочисленные фермы, к которым вели мощёные камнем дороги. Сержант Торсон сразу же обозвал бухты фьордами, ссылаясь на мифические стихи — саги — о древней прародине новоземлян. Пленный же вождь Рысей сообщил, что каменные дороги построили прежние хозяева Асиланда, и теперешние обитатели не имеют к этому никакого отношения. После данного заявления пленника на него обратил пристальное внимание майор Герман Королёв, к тому времени успевший ознакомиться с видеозаписью боя в акватории бухты. Больше всего начальника штаба заинтересовал паровой фрегат, поэтому словоохотливый вождь быстро переместился в медицинский отсек «Алебарды», где его поджидали немногословные парни из секретного подразделения и шприц-тюбики «сыворотки правды».

— Господин лейтенант, за время Вашего отсутствия тактическое положение взвода не изменилось, — отрапортовал сержант Торсон, когда офицеры поднялись на выбранную в качестве наблюдательного пункта надвратную башню.

— Ну, и хорошо, Рол. Хватит с нас на сегодня драк и потасовок, — улыбнулся Кольчугин. — Как дела у наших раненых?

— Жить будут, господин лейтенант, — ответил заместитель взводного. — Заодно им урок на будущее: меньше щёлкать хлебалом, и всегда быть наготове. А как там здоровье господина лингвиста?

— Если бы не бронежилет, то он встретился бы с праотцами. А так — несколько глубоких порезов морды лица, дырки в конечностях, психологический шок, и бутылка виски на халяву, — отвечая на вопрос сержанта, вступил в разговор лейтенант Риккардо.

— Да ладно тебе Луис, не завидуй Климову. У тебя самого тоже есть фляжка с виски, — урезонил приятеля Кольчугин.

— Конечно, есть, Влад. Но, ты же понимаешь, что док официально разрешил Климову этой ночью нажраться в стельку. А нам в ближайшем будущем не светит ничего подобного. Вот поэтому мне очень, очень завидно, — притворно обиделся собеседник.

— Пожалуй, я соглашусь с тобой. Выпить бы не помешало, — после небольшого раздумья согласился лейтенант. — Лично я не ожидал, что в первом же бою в моём взводе двое выйдут из строя с серьёзными ранениями от холодного оружия, да десяток бойцов слегка порежутся обо всякие там ножики и сабли. Я боялся, что мы встретим равных нам по силе синекожих, и оставим на поле боя целых полвзвода только погибшими.

— Признаюсь, я боялся того же самого, господа офицеры, — самым серьёзным тоном произнёс сержант Торсон. — Думаю, что мы вообще могли не долететь до поверхности, если бы ни те храбрые парни с крейсеров и дестройеров.

— Вот, Влад, ещё один повод, чтобы пригубить фляжку. Надо помянуть погибших в космосе ради нашей сегодняшней удачи, — помрачнел лейтенант Риккардо. — Ладно, я пойду к своим мужикам. Если захотите что-нибудь покрепче родниковой воды — приходите, посидим.

— Когда будет свободное время, Луис, — ответил Кольчугин, провожая взглядом фигуру приятеля. — Рол, график ночного дежурства готов? Давай-ка, глянем…

Наконец, солнце закатилось за горизонт, и окружающую местность накрыло покрывалом ночи. Спустя полчаса взошла пара венерианских лун, чей мерцающий свет создавал причудливую игру теней. Вокруг города появились местные ночные хищники, с рычанием и завываниями закружили вокруг свежевырытых братских могил на берегу бухты. Несколько особей, осмелев, попробовали, было, сунуться в зияющие проломы городских ворот. Раздавшиеся взрывы и предсмертные вопли известили, что наглые падальщики напоролись на сенсорные мины и проволочное спиральное заграждение. После этого зверьё перебралось к урезу воды, где море возвращало тела погибших в акватории бухты воинов Рысей. Часовые весьма удивились столь вызывающему поведению местной фауны, но не придали этому особого значения.

Куда больший интерес бодрствующих мобпехов вызвали парящие в ночном небе птицы. По какому-то необъяснимому стечению обстоятельств над городом собралась огромная стая пернатых, и с высоты неслись самые разнообразные крики и вопли. Это какафония звуков мешала спать десантникам, и, похоже, как-то странно действовала на сидевших по домам и под замками местных жителей. Аборигены вели себя тихо, словно мыши. Это настораживало патрульных, обходящих дозором тёмные улицы и переулки. Тепловизоры и приборы ночного видения раз за разом фиксировали лишь мелких грызунов, чем-то похожих на прыгающих крыс, но не обнаруживали ничего опасного и подозрительного. Так продолжалось где-то часов до трёх ночи, после чего небо разверзлось, и наступил ад.