Взвод. Офицеры и ополченцы русской литературы (полная версия)

Когда капитана корабля уже взяли в плен, он спросил: а видели, что рядом с нами шло небольшое парусное судно? «Конечно, да», – ответили ему. Зря вы гнались за нами, сказал капитан, и дал понять, что на том парусном судне был король.

Так Густав III спасся второй раз за день.

Шведы потеряли, по разным данным, от четырёх до восьми тысяч убитых, раненых и пленных матросов и солдат (в записках Шишкова – пять тысяч пленных и три тысячи убитых). Потери российского флота составили 117 убитых и 164 раненых. Кораблей нами потеряно не было.

С донесением о победе были посланы Шишков и сын адмирала Чичагова – Павел, тоже будущий адмирал. Для таких поручений отбирались самые яркие и видные офицеры – значит, Шишков достаточно быстро заработал высокое уважение в глазах адмирала.

Императрица одарила каждого золотой саблей с надписью «За храбрость» и золотой с бриллиантами табакеркой.

Позже адмирала Чичагова будут критиковать за излишнюю медлительность, проявленную в сражении, и обвинять в том, что его подчинённые упустили добрую половину пленённых шведских судов и полностью уничтожить шведский флот в очередной раз не удалось. Но главное – о продолжении войны после таких шведских потерь речи идти уже не могло.

Однако ещё одно сражение всё-таки тогда случилось – Второе Роченсальмское, где из-за бездарного руководства русские ухитрились потерпеть поражение. Но там уже не было ни адмирала Чичагова, ни Шишкова. Зато в нём принимал участие капитан Марчал, которому Шишков совсем недавно передал свой фрегат. Вот судьба человеческая: получая в управление фрегат, Марчал уходил прочь от грядущего сражения, а Шишков стремился в дело. Но жизнь распорядилась так, что Шишков выжил и был награждён лично императрицей, а Марчал во Втором Роченсальмском сражении погиб.

3 августа 1790 года был заключён мирный договор, подтвердивший довоенные границы между Россией и Швецией. Густав не получил ничего – три года войны прошли для него впустую: Россия осталась при своём. Однако стало понятно, что при таком незавидном положении Санкт-Петербурга и настрое шведов аннексия Финляндии должна рано или поздно случиться.

В 1791 году Шишков получил в командование 64-пушечный линейный корабль «Ретвизан», захваченный у шведов во время Выборгского сражения.

Война завершилась, походы теперь были только учебными, и появилось время для завершения работы над «Треязычным морским словарём» и переводом книги «Морское искусство, или Главные начала и правила, научающие искусству строения, вооружения, правления и вождения кораблей».

«Морское искусство» было издано в 1793 году.

Сначала Шишков передал вышедшую книгу императрице – через князя Платона Александровича Зубова.

Затем она была преподнесена великому князю Павлу Петровичу, как шефу флота. Шишкова предупредили: когда будешь подавать книгу, не забудь встать на колено и поцеловать руку.

«Я вошёл, – пишет Шишков, – и, когда стал припадать на колено, то великий князь приподнял меня, дал поцеловать руку, и с каким-то особым выражением сказал: “Очень благодарен вам, что вы удостоили меня поднесением своих трудов”. Потом взял книгу и, рассматривая чертежи ея, расспрашивал с превеликой подробностью о каждом из них».

– А там прочитали? – спросил Павел Петрович, имея в виду свою мать-императрицу, которую не любил.

Шишков сразу догадался, что имеется в виду:

– Два месяца назад книга была передана, но мне ничего не известно о том, получена и прочитана ли.

– Хорошо же у нас вознаграждают труды, – сказал великий князь.

Павел, конечно же, часто думал о людях, которых соберёт вокруг себя, когда станет императором, – и вот один из их числа находился пред ним.

Но то, что Зубов книгу Шишкова видел и прочёл её, всё-таки однажды выяснится. В 1796 году Шишкова перевели на самый юг империи правителем канцелярии Черноморского флота и портов – а возглавил флот князь Платон Зубов, на такие должности, конечно же, отбиравший офицеров лично.

Понимающий уже правила придворной игры Шишков обратился за разрешением к Павлу Петровичу: ехать ли к Чёрному морю, великий князь? Платон Зубов был фаворитом Екатерины, и Шишков давал понять: люди эти не навсегда, великий князь, а мой опыт может пригодиться и в ваше царствование, которому свой неизбежный черёд.

Павел Петрович был тронут поступком Шишкова – и ничего впоследствии не забыл. По смерти императрицы Екатерины в ноябре 1796 года и вступлении на престол Павла Шишков был тут же произведён в капитаны 1-го ранга (хотя это и так должно было произойти – по сроку выслуги).

Все приближённые ко двору пребывали тогда в некоторой растерянности.