Взвод специальной разведки

— А этот каким образом в милицию попал? Он же ворюгой еще в школе был, деньги из карманов в раздевалке таскал.

— Попал! Старшина цельный. А с Гульбиными, особенно с Васькой, они первые кореша. Вместе сети на реке ставят.

— Что, вот так спокойно и браконьерничают?

— А то? У Вальки инспектор рыбнадзора из райцентра корешок. В общем, сбилась компания.

— Понятно! Ладно, информацию к размышлению принял. Пойдемте в дом? Гости уже, наверное, собрались?

Маша отказалась:

— Вы идите, а я домой, к Гульбиным. И так, если узнают, что без спроса ходила сюда, Митяй буянить будет.

— Маша!

— Прости, Саш! Не могу! И хочу, но не могу! Да мы еще увидимся. Ты туда приходи. Тебя-то они не погонят.

Голос Александра прозвучал угрожающе:

— Приду! Обязательно приду!

— Ну, побежала я!

Она чмокнула брата в щеку. И огородами поспешила к выселкам.

Глядя ей вслед, Александр спросил у отца:

— И как же ты, батя, допустил, что дочь твою чуть не за скотину держат?

— Так сама замуж выходила, никто не неволил. А я и мать ей говорили, что семья их гнилая. Но она настояла. Вот теперь и мается.

— Ничего, разберемся.

Отец встал перед сыном:

— Ты вот что, Сань! Не лезь в их дело. А то подстроят так, что и в тюрьму загремишь! За ними не заржавеет.

Александр лишь повторил:

— Разберемся.

Веселье по поводу прибытия Александра, как водится в деревне, получилось затяжным и раздольным. Сначала чинно пришли родственники. Вели разговоры, спрашивали, как да что в Афгане. За разговором и выпивали. Потом появилась гармонь, и полились песни. Ну а дальше к дому начали подходить все кому не лень. Деревня и есть деревня. Здесь на своих и чужих не делят, особенно по пьянке. Александру порядком надоел этот балаган, и он потихоньку поднялся из-за стола, вновь вышел во внутренний двор. Гулянка продолжалась, никто и не заметил, что виновник торжества отсутствует.

Калинин встал у плетня, отгораживающего двор от огорода, посмотрел за озеро. Там в нескольких стоящих особняком домах еле брезжил свет. Там находились его сестра и его еще грудные племяши. И над ними там издевались. Естественно, он так не оставит это. Вот только как грамотно обработать эту семейку? Чтобы и рукоприкладство прекратилось, и Маша в дальнейшем не пострадала. Чтобы Митяй жил с сестрой по-людски. Здесь было над чем поломать голову. И старший лейтенант думал, куря и задумчиво глядя за озеро.

Дверь сеней вдруг распахнулась, и на пороге появилась огромная фигура Феди Молота. Также бывшего одноклассника и друга детства Александра. До этого Калинин Федю среди гостей не замечал. Значит, того не было, потому как не заметить такую махину было просто невозможно. Он во всю свою луженую глотку заорал:

— Сашок, мать твою! Объявился! Живой! А я и не знал. Ну-ка, дай-ка обниму корешка своего лучшего.

Он сгреб товарища в охапку.

Александр сделал попытку высвободиться:

— Отпусти, бугай, ребра переломаешь.

Федор отпустил Калинина.

— Тебе, пожалуй, переломаешь. Тело накачано, натренировано. Захотел бы, в момент, наверное, скрутил бы меня?

— Не скрутил бы, но вырубил!

Мужчины рассмеялись.

Они присели на скамейку. Федор спросил:

— Ну, как там дела, в Афгане?

Александр ответил уклончиво:

— По-разному, Федь! Война и есть война.

— Да! Война! И к чему? Вот так сразу?

— Это у руководства партии и правительства спроси!

— У них спросишь! А ты чего без Риты?

— Честно?

— Не понял?

— Разбежались мы, Федь! Но смотри, никому об этом ни слова! Хотя вскоре все узнают, но пусть не от тебя.

— Ну, какой разговор, Сань? Вот оно, значит, как… Загуляла?

— Что-то в этом роде.

Федор выругался:

— И чего им, сукам, только надо? Пьянь-мужик — плохо, трезвый, работящий — тоже найдут, до чего докопаться. Ты вот боевой офицер, деньгу получаешь приличную, опять-таки в почете, и чего ей еще надо было? Хрена другого? Попробовала? Тьфу, бля! А ведь и у меня такая же история! Полгода как холостякую. Схлестнулась моя Варька с агрономом да к нему и свалила. А тот, видно, думал просто попользоваться ею. Она же всерьез к нему. Он взял да и слинял. И осталась Варька при корыте разбитом. Пыталась вернуться, но… поезд ушел. Дал от ворот поворот. Сейчас у своих на околице обитает.

— Не простишь?

— Да ни за что! Пусть едет в город, агронома своего ищет. Хорошо, что детей завести не успели. Жалко было бы! А так скатертью дорога да попутный в спину. Что, у нас на деревне девок мало? Устрою еще жизнь свою!

Калинин согласился:

— Не сомневаюсь. За тебя любая с радостью пойдет. Ты мне вот что, Федя, скажи. Ты знаешь, что Митяй-куркуль над моей сестрой издевается?

— Да как сказать? Слышал, конечно, но сам знаешь, как в деревне к этому относятся: в чужую семью не лезь, сами разберутся. А вообще-то Машу, конечно, жалко.

— В том-то и дело, что туда не лезь, сюда не лезь! Жди, пока девку вконец не искалечат. А потом жалей.

— Между нами, Сань, этих куркулей давно пора на место поставить. Вот ты начни, а я помогу. Сам-то не могу, кто я есть, чтобы впрягаться в их дела? А ты офицер, совсем другой коленкор!

Александр поднял с земли ивовый прут. Видимо, отец плел корзины. Поиграл им в воздухе, спросил: