Взвод специальной разведки

Офицеры сели в вездеход, выехали с территории штаба. За шлагбаумом к ним присоединился бронетранспортер второй разведывательно-десантной роты. Командир, в отличие от заместителя по политчасти, использовал боевое охранение.

Спустя двадцать минут остановились у штабного модуля разведбата.

Александр после короткой беседы отправился к себе в расположение. О его прибытии знал и новый заместитель командира взвода сержант Константин Бучайко. Он построил подразделение, и Калинин поприветствовал подчиненных. Отдав распоряжение заниматься по распорядку, прошел в канцелярию.

Там находился командир роты капитан Новиков и командир второго взвода старший лейтенант Листошин. Ротный, увидев Калинина, пошел навстречу:

— С возвращением, Сань!

— Привет!

Поднялся и Листошин:

— Здорово, бродяга.

Офицеры обнялись.

Калинин поставил сумку на стол, достал из нее две бутылки водки, домашние соленые грибы, огурцы, кусок солонины и настоящий русский черный хлеб.

Листошин выставил кружки.

Александр, разлив водку, сказал:

— Давайте помянем ребят, что полегли у Караха!

Молча, не чокаясь, выпили. Закусили, тут же закурили.

Канцелярия наполнилась дымом.

Калинин спросил:

— Расследование внутри части по поводу гибели моих бойцов проводилось?

Ответил ротный:

— Конечно!

— И к какому выводу пришли?

— Гудилов совершил ошибку при рассредоточении взвода в ущелье и не обеспечил элементарные меры безопасности при проведении разведки.

— А насчет Волочкова?

Листошин приобнял друга:

— А что насчет сержанта, Саня? У духов он, это ясно! И работает на них, чему есть прямые и косвенные подтверждения.

— Не верю я в это!

— Да и мы не хотели бы верить, но факт остается фактом. Ты в курсе, что дивизия с десантом лопухнулись в ущельях, и это случилось после исчезновения Волочкова. Только он мог выводить духов на позиции прямого удара по базе. Мне вообще кажется, что моджахеды и затеяли весь сыр-бор в ауле Карах, чтобы захватить будущего проводника. А чтобы нападение на твой взвод не выглядело как конкретная задача, провели атаку и на меня в Арихельском ущелье и нанесли удар по Аядской высоте. Но хватит об этом. И так все мозги проели различные дознания да расследования. Давай выпьем за твой приезд.

Снова подняли кружки.

Александр спросил:

— Кто командовал взводом в мое отсутствие после гибели Гудилова?

— Офицер первой роты Астахов. Сегодня только убыл обратно в свое подразделение. Из бойцов разведрот и доукомплектовали твой взвод.

— Я видел! Ребят в горах обкатывали?

Ротный ответил отрицательно:

— Нет! По степи гоняли, к блокпосту выводили, но в ущелья не запускали. Там в основном Лист работал да разведка десантников.

— Ясно! Значит, придется мне организовывать отрабатывание слаженности нового коллектива.

— Да! –  ответил Новиков. –  Я убедил комбата с Астаховым эти мероприятия не проводить, дождаться тебя! Кстати, Саня, тебе нужно составить план подготовки взвода к полноценному применению. Время на обкатку –  от силы неделя. Завтра же и займись этим!

— Хорошо!

Выпили еще. После третьей остановились. Ротному и Листошину еще предстояло работать, а Калинин нуждался в отдыхе.

Со следующего дня Александр приступил к исполнению своих обязанностей и в плане подготовки личного состава предложил проводить учебные занятия непосредственно в квадрате 36-17. Там, где у кишлака Карах погибло его отделение. Ротный понял замысел взводного. Научить новичков воевать в горах можно было и в начале Кидрабского ущелья, под прикрытием взвода, контролирующего высоту. А вот психологически переломить создавшуюся после того боя тяжелую, можно сказать, пораженческую атмосферу внутри коллектива реально только там, где и погибла часть этого коллектива. Ротный готов был утвердить этот план, но для его реализации требовалось применение как минимум одного вертолета, а также хоть какое-то дополнительное огневое прикрытие, что могло быть обеспечено лишь властью командира батальона.

Комбат сначала скептически отнесся к идее Калинина, посчитав затею старшего лейтенанта слишком заумной и требующей немалых затрат. К тому же не обеспечивающей безопасность занятий. Но Александра поддержал замполит, а затем и начальник оперативного отдела штаба дивизии. Решение было принято, и первый учебно-боевой выход взвода Калинина был назначен на пятницу 29 июля.