Взводный

– К сожалению, у немцев хватает и наших бывших эмигрантов или их детей, так что это не всегда сработает. Поэтому разработайте таблицу кодовых обозначений, которые и близко не будут похожи на аналоги. Зачастую танки в радиопереговорах называют коробочками, но аналогия есть, так что это, по большому счету, секрет Полишинеля. Вот, к примеру, я обозначил все рода войск овощами и фруктами, и теперь пойми, что имеется в виду. Перехватывает вражеский радист сообщение, а там: «вижу баклажаны с яблоками, покупать или нет?»

– И что это означает?

– Вижу артиллерию и пехоту противника, нападать или нет.

– Действительно, в жизни не догадаешься, что это означает. Спасибо тебе, капитан, за науку и советы, и еще раз, не держи зла за первую встречу.

– Проехали, товарищ генерал.

Мы разошлись по своим делам, хотя я не зависел от Севастьянова, но зачем плодить себе врагов на ровном месте. Да, мы поцапались при первой встрече, но и его можно понять, главное, он не стал лезть в бутылку и признал, что был неправ, так зачем тогда делать из него врага. Мы ведь, по сути, все в одной лодке и делаем одно дело, а так разошлись краями без взаимных претензий. Днем немцы еще пару раз пытались нас атаковать, но слабее, чем раньше, так что отбили их легко и почти без потерь, хотя было три артобстрела и два налета, но тоже обошлось. Непосредственно в окопах только дежурная смена у пулеметов, а бойцы – в лесу, им по ходам сообщений на занятие своих позиций нужно пять минут, а этого вполне достаточно, зато и потери они не несут во время обстрелов и бомбежек.

Были и хорошие новости у нас. С нами связался штаб армии, позвали не только меня, но и генерала Севастьянова. Понимая, что даже с дивизией Севастьянова я не смогу отбросить противника на старые рубежи, решили тут устроить новую линию обороны. Честно говоря, порадовали, я боялся, что потребуют любыми способами выбить немцев, но, видимо, начальство поняло, что в таком случае просто лишится войск и останется с голым задом перед противником. Для выправления линии фронта они отводили другие части назад, и уже завтра у дивизии Севастьянова появятся соседи, что не могло не радовать, так как, по большому счету, ее фланги были открыты. Это у немцев пока тоже не было лишних сил, чтобы ударить там, да и дорог тоже, что, как мне кажется, и явилось основным фактором того, что немцы пока там не ударили.

Кроме того, до вечера к нам прибыли две батареи противотанковых сорокапяток и рота Т-34, правда, от той роты осталось всего семь танков, но и Т-34 не шли ни в какое сравнение с Т-26 или БТ. С их достаточно мощной на данное время броней и орудием это было очень серьезное оружие при правильном использовании. Пока противотанкисты расположились в тылу, но когда я уйду, а это, скорее всего, будет завтра, они займут мои артиллерийские капониры. Хотя подкрепление прибыло к Севастьянову, но я все равно переговорил с капитаном Артюховым, командиром танковой роты. Посоветовал ему не бросаться в атаки, а работать с опушки леса из капониров и почаще менять места, после каждого боя, а то немцы быстро накроют его танки ответным огнем.

Севастьянов тоже понял, что технику нужно беречь, и потому никаких атак не будет, по крайней мере если ему самому не прикажет начальство из штаба армии. Танковая рота была отличным мобильным резервом на случай танковых атак противника, и если действовать исключительно от обороны, то рота может продержаться достаточно долго. Сам капитан Артюхов остался доволен, он уже получил опыт войны и прекрасно понимал, что, действуя исключительно от обороны, да еще в лесу, вернее на его окраине, он мог сберечь свои танки. Еще его крайне впечатлило поле перед лесом, на котором застыли горелые коробки множества немецких танков и бронетранспортеров. Он уже знал, что у державшей здесь оборону дивизии есть немного старых танков и пушечных бронеавтомобилей, а увидев огромное количество трофейной техники, правда, перекрашенной уже в наш камуфляж и со звездами на бортах, он впечатлился еще сильнее, такое он видел впервые.