Взыскующие града

Судя по письмам Булгакова, вся рутинная издательская работа лежала на его плечах, т. к. "сам себя назначивший" директором-распорядителем Г.А.Рачинский по складу характера и состоянию здоровья был весьма мало работоспособен. Уже начиная с конца 1911 г. Булгаков все чаще жалуется Глинке и живущему в Италии Эрну на отсутствие работоспособных сотрудников, на падение энтузиазма у Бердяева, уезжавшего на зиму туда же. Состояние МРФО приводит его в уныние: "Новых людей почти не является, старые выходят в тираж. Сейчас в "Пути" работать бы и работать, но как-то выходит, что работать некому, а он превращается в систему кормлений и авансов". Жалуется он и на то, что "издано и издается не только то, что нужно для издательства, но и что, по линии наименьшего сопротивления, нужно для участников" (61). Финансовые дела издательства ухудшались, плохо расходились и без того мизерные тиражи книг (от 400 до 2000). Умонастроение интеллигенции с конца 1911 г., после временного спада революционной волны, вновь все более обращается к чистой политике, к партийной борьбе, совершенно чуждой "путейцам". Как левому, так и правому лагерю российской общественности все меньше становится дела до задач обновления Православной церкви и христианского возрождения общества. С горечью Булгаков признается Глинке: "Вот Вам новая страница религиозной общественности. Боже мой! Как мы уже стары, сколько их: "Новый Путь", "Народ", "Союз христианской политики", история со Свенцицким (который оттаял, кстати, и расправляет крылья), теперь — Николай Александрович, который уходит куда-то, вроде как в мережковщину, но в действительности-то — просто раскапризничался"(87). Разочарование в возможности осуществить идею "православной общественности" звучит уже откровенно в годы войны: "Увы! Выяснилось, что того "Пути", о котором в начале мечтали, уже нет (если и был когда-либо), я уже это отболел <… /> Остается "Путь" академический и религиозно-философский; я, конечно, ценю и этот, тем более, что другой, быть может, есть и впрямь романтизм" (540).

М.К.Морозова, Е.Н.Трубецкой, «Путь» и другие

Формально князь Е.Н.Трубецкой обладал в редакционном комитете "Пути" теми же правами, что и остальные члены-учредители, однако его мнение (в частности при обсуждении и формулировке идейной базы всего предприятия и его издательской политики) иногда становилось решающим. Это объяснялось особыми отношениями между ним и М.Морозовой, в основе которых лежала драма "незаконной любви" этих двух выдающихся людей, длившаяся многие годы и остававшаяся тайной для большинства окружающих. Лишь ближайшей подруге и наперснице доверяет М.К. свою тайну[69]. В переписке М.К. и Е.Н. религиозно-общественная и философская проблематика излагается на фоне глубоких личных переживаний. Ни к коей мере не сомневаясь в глубине и искренности личного энтузиазма Маргариты Кирилловны в деле религиозно-философского просвещения российского общества, следует выделить сугубо интимный мотив ее общественных предприятий. Считая своего возлюбленного самым выдающимся из последователей Вл. Соловьева, способным продолжить и осуществить его "вселенское дело", Морозова на протяжении почти полутора десятилетий всеми силами стремилась предоставить общественную трибуну в первую очередь ему, сделать его главой "христианской общественности", чтобы самой вместе с ним и его единомышленниками трудиться для осуществления "вселенской миссии России". На ее деньги и при ее участии с 1906 г. выходил "Московский еженедельник", орган либеральной московской профессуры, который редактировал Евг. Трубецкой. В августе 1910 издание было неожиданно прекращено якобы из-за "финансовых затруднений". На самом деле М.Морозова решила пожертвовать регулярными встречами с возлюбленным, внешне обусловленными их работой в редакции "Еженедельника", чтобы смягчить страдания Веры Александровны Трубецкой, давно понимавшей, что муж отдалился от нее не только по академическим и религиозно-общественным причинам[70].

В этом плане открытие МРФО и учреждение М.Морозовой на свои средства книгоиздательства "Путь" можно интерпретировать как новые попытки, не разрушая семьи любимого человека, "сублимировать" свои чувства и "институализировать" их отношения[71]. Перипетии этой драмы косвенно влияли как на отношения внутри правления МРФО, так и на издательскую программу "Пути". Здесь мы видим редкий пример того, как драма "незаконной любви" была превращена в источник творчества и на протяжении многих лет питавший своей энергией целое религиозно-философское и общественное движение, большинство участников которого вряд ли до конца это понимало.