Взывая из бездны

Прошло всего пара минут, но для него это время было вечностью. Комната плыла, тело не ощущалось и не повиновалось, в ушах били мощные барабаны шаманов Вуду, сознание безвылазно заперлось в туалете. Кто-то высокий в ярком свете, из-за коего не было видно лица, казалось, звал его, но слов было не разобрать. Тут этот кто-то стал медленно приближаться, постоянно что-то говоря и размахивая руками. Вот фигура подошла, плавно взяла его за плечо, Лёха судорожно подумал о смысле жизни. Правая рука фигуры поднялась, в ней что-то подозрительно блеснуло и Лёша неявно, как сквозь подушку, ощутил боль в сгибе руки.

— Вот так, а теперь спи, — промолвило нечто, приобретя очертания медсестры со шприцом в руке.

Он попытался сказать слова благодарности за спасение от полёта души, но вместо этого из горла вырвалось бессвязное бормотание. Медсестра с улыбкой на лице и тревогой в глазах удалилась, и Лёша отрубился через минуту.

Сон его был относительно спокоен, но даже во сне ему снился жар в теле. Он ходил по родному городу, и всё было хорошо, если не считать того неприятного аргумента, что было нестерпимо жарко. Жар был такой, что мороженщиков расплавилось всё их мороженое. Далее от такой нестерпимой жары начались пожары. Люди в панике бегали по улицам. Разъезжали пожарные машины, пожарники пытались тушить огонь, хотя у них мало что получалось. Вскоре, к вечеру, жара в городе стала спадать, а с сумерками пришло и облегчение в виде дождя.

Приятный сонный дождь превратился в слабый свет ночника в палате. За окном была уже глубокая ночь, но спать ему вовсе не хотелось, но хотелось встать и покрушить что-нибудь и кого-нибудь, да и себя заодно. Во всём теле присутствовала великая бодрость, в голове великая ясность, в суставах, опять же, великая лёгкость и подвижность. Звонить в красную кнопку не хотелось, и он не позвонил, а сам бодро вскочил на ноги, не ощущая былого присутствия болезни.

Да, он выздоровел, или, по крайней мере, физическое и духовное состояния его были на порядочной высоте. Бодрость из него так и пёрла, как черви в дождь. И он как был, в трусах, в майке и в кепке, смело открыл дверь и шагнул в другой мир — потусторонний мир внепалатного помещения. За дверью было также скучно и мрачно, как и внутри, но снаружи было больше дверей, что не делало больнице чести. Все уже спали, и кругом стояла кромешная тишина, даже было слышно, как чихает и сморкается за стенами больницы дождь.

А в дальнем конце длиннющего коридора так заманчиво, как кошелёк с деньгами на статуе Пушкина, пристроилась дверь на лестницу. Вид её был заманчив, как бутылка водки в пустыне для русского человека. Прямо перед дверью кемарил здоровый парень лет двадцати в форме медбрата, кой и портил столь замечательный вид выхода. Плохо ещё было то, что дверь была закрыта, а ключи лежали у медбрата под ухом, и ухо отдавать их не собиралось, но выходить как-то надо было.

Если медбрата тихонечко разбудить и вежливо попросить отдать ключи, то начнутся продолжительные расспросы, сопровождаемые нервным покрикиванием по поводу пробудки в столь ранний час и приставания с назойливым вопросом, после чего выйти так и не позволят. Значит, оставалось только стащить эти вожделенные ключи из-под уха. Лёша по-пластунски подкрался к спящему медбрату и тихо протянул руку к ключам, вслед за чем и стал их медленно тянуть, пытаясь не разбудить спящего. Внезапно отдыхающий трудяга странно дёрнулся, повернул голову, освободив ключи, но глаз не открыл, а заплетающимся спросонья языком сообщил: «М-м-ма-ма… я сегодня не пойду… в школу.»

— Хорошо, дорогой, не ходи. Спи спокойно, — свободно парировал на эту фразу немного опешивший Лёша, легко имитируя мягкий женский голос.

Медбрат ещё раз пробормотал что-то, чего наш герой не разобрал, после чего подложил под щёку кулак и забылся невинным сном младенца, как будто бы ему реально разрешили не ходить в школу, и лицо его расплылось в торжествующей улыбке.

Алексей тоже торжествовал: ключи были у него, охранник спал, в туалете трубу прорвало — жизнь прекрасна. А теперь вперёд, — на свободу. Он повернул ключ в старом замке и лёгким движением руки толкнул дверь. Дверь открылась тихо, даже не скрипнув (надо отдать должное местному техобслуживанию). Ещё раз осмотревшись, он убедился в безмятежной спячести медбрата и быстро вышел на тёмную лестницу.

Можно сказать, что полпути было уже позади, но это было не только полпобеды, но и полбеды. Пройдя всего пару ступеней, Лёша столкнулся с ещё одним медбратом, но на этот раз не спящим, а патрулирующем свои владения, как собака, пасущая стадо овец. Медбрат ходил небольшими кругами и проскочить мимо него было можно, только осторожно, но с нижних этажей слышались разговоры, что доказывало наличие гораздо больших проблем.