Взывая из бездны. De profundis clamat

«Ее, бесспорно, должны прочесть во всем мире преподаватели философии, священнослужители, несущие слово Господне, раввины, шаманы, все историки, политические деятели и дипломаты, активисты освободительных движений, независимо от пола и убеждений, юристы, судьи, актеры, кинорежиссеры, журналисты – короче, все, кто хотя бы отдаленно влияет на сознание своих сограждан… Дело в том, что, читая Гесса, мы обнаруживаем, что в действительности мы не имеем понятия о подлинном зле: зло, выведенное в большинстве романов, пьес и кинофильмов, примитивно, если вообще не фальшиво, этакая низкопробная смесь жестокости, выдумки, невропатических ужасов и мелодрамы».

«Директор» Программы уничтожения

На вопрос американского психиатра Леона Голденсона, переживал ли комендант Освенцима, убивая детей того же возраста, что и его собственные дети, которые вместе с их матерью жили на территории лагеря рядом с отцом, Гесс категорическим тоном ответил:

«Я лично никого не убивал. Я просто был директором Программы уничтожения».

К реализации Программы уничтожения герр комендант приступает во всесилии своего организаторского таланта.

«С самого начала мне стало ясно, что из Освенцима что-то полезное может получиться лишь благодаря неустанной упорной работе всех – от коменданта до последнего заключенного. Но для того, чтобы иметь возможность впрячь в работу всех, мне пришлось покончить с устоявшимися традициями концлагерей. Требуя от подчиненных высшего напряжения, я должен был показывать в этом пример.

Когда будили рядового эсэсовца, я вставал тоже. Прежде чем начиналась его служба, я проходил рядом, а уходил позже. Редкая ночь в Освенциме обходилась без того, чтобы мне не позвонили с сообщением о чрезвычайном происшествии» (Рудольф Гесс. Автобиографические заметки).

На вопрос: Каким образом стали возможны ужасы концентрационных лагерей? – следует раздраженный ответ:

«Я уже достаточно сообщил раньше, а также в описаниях отдельных персон. Лично я их никогда не одобрял. Никогда я не обращался жестоко ни с одним заключенным, тем более ни одного из них не убил. Я также никогда не терпел жестокого обращения с ними со стороны своих подчиненных. Меня мороз по коже продирает, когда сейчас, в ходе следствия, я слышу о чудовищных истязаниях в Освенциме и в других лагерях».

«Так точно! Да!»

«Обвинитель:

– Вы с 1940 по 1943 год были комендантом лагеря Освенцим?

Гесс:

– Так точно.

Обвинитель:

– За это время сотни тысяч людей были там уничтожены. Это правда?

Гесс:

– Так точно…

Обвинитель:

– Правильно ли, что Эйхман заявил вам, что, в общем, в Освенциме уничтожено более двух миллионов евреев?

Гесс:

– Так точно.

Обвинитель:

– Через какие промежутки времени прибывали железнодорожные эшелоны и сколько примерно людей находилось каждый раз в эшелоне?

Гесс: