W.C.K.D. (СИ)

— Уж поверь, не забыла. Ты заслуживаешь такого отношения, которое сам себе заслужил. А теперь, будь добр, отпусти меня, иначе я закричу, перебужу всех, скажу, что ты меня лапал, и здесь, — я указала пальцем на Кутузку, иронично согнув бровь и ехидно улыбнувшись ему прямо в красное от гнева лицо, — отмерзать свою паршивую задницу будешь ты.

Куратор Строителей вдыхал воздух словно разъярённый бычара, и я была на сто процентов уверена, что он меня ударит. Просто занесёт руку в ответном жесте и хорошенько мне вмажет. Но тот лишь одарил меня убийственным взглядом, толкнул меня обратно в клетку, из-за чего я больно ударилась спиной и пятой точкой и злобно прошипел, стоя спиной к восходящему солнцу и наполняя камеру своей могучей тенью:

— Ты ещё поплатишься за это, кукла. Никто не смеет разговаривать со мной в таком тоне, усекла? Дура!

И исчез из поля моего зрения. Я подумала, что хуже произошедшего уже быть не может сегодня.

Со старчим кряхтением и тяжёлыми вздохами, я выползла из Кутузки, протёрла рукой лоб от земляной пыли и ушла подальше от невыносимого запаха неприязни, которым поделился напоследок Куратор Строителей.

Солнце наконец-то лениво выползло из-под горизонта, выставляя напоказ свои прелести - теплые лучики, которые нещадно били в глаза и заставляли неприятно щуриться. Это было весомым минусом, так как мне надо было отыскать хоть кого-то, чтобы отвёл меня в душ, ибо там я не была бог знает сколько, мне даже стыдно думать об этой цифре.

Увидев спокойно бегущего к распростёртым объятиям Лабиринта Минхо, Ньюта и Алби, я прямиком, со всеми своими пожитками, направилась в их сторону.

— Это может быть полной фигнёй на деле, — произнёс Алби прямо перед высокими открытыми Воротами и сложил руки на груди.

— Но надо попробовать: чем не загадка? — Кивнул в сторону Лабиринта до этого молчаливо стоящий Ньют. — Минхо, сам справишься?

Оный стоял и разминался перед длительной беготнёй по однообразным коридорам, перешнуровал ботики, попрыгал на месте, размял плечи и накинул тяжелый с виду тёмный рюкзак на одно плечо, покрытое белой рубашкой, что красиво оттеняла его смуглую кожу.

— Точняк, Алби, попытка не пытка, мы никогда не узнаем, если не попробуем. Всё тип-топ будет, не парься, — кивнул азиат Ньюту, но когда увидел меня, стоящую позади широких плечей Алби и блондина, ехидно подмигнул последнему и лукавым взглядом посмотрел мне в глаза, — главное нашу цыпу береги.

Дежа вю.

Чёртов Минхо со своим языком.

Стоящие ко мне спиной парни синхронно повернулись, Ньют засверкал расслабленной полуулыбкой, а Алби нахмурил брови: он явно имел на меня зуб.

— Как ты вышла?

— Галли меня выпустил.

— У Галли нет доступа…

— Я его попросил, слегка опаздывал. — Перебил Алби кареглазый, и между этими двумя развязался нешуточный бой взглядами: Ньют привычно нахмурился, опуская светлые брови на такие же светлые ресницы, обнажая глубокую морщину, а Алби хмуро и недоверчиво глядел на блондина. Интересно, он хоть кому-нибудь в этом месте доверяет?

Я взглянула на Минхо, стоящего с маленьким, но толстым блокнотом, который был испещрен миллионами одинаковых линий, более всего похожих на схему лабиринтных коридоров и карандашом в руках, хмуро поглядывая в сторону Лабиринта, обдумывая что-то своё. Я ловко перемахнула через лидера и Ньюта, так и стоявших друг напротив друга и подошла к азиату.

— Ты как?

Он недоумённо посмотрел на меня.

— Не понял?

— Как себя чувствуешь перед забегом? — Я с тревогой посмотрела в холодные коридоры и вспомнила, как там было неуютно и сдавлено, словно в вакууме. От такого однообразия можно и с ума сойти. Не хотела бы я каждый день снова и снова испытывать такое.

— Отличненько, как всегда. А… ты? Чё как там?

— Где? В Кутузке? — Я улыбнулась и прищурила один глаз из-за палящего диска справа.

— А, так вот где ты была? Я-то думал, тебя отпустили потом.

— Вот что бывает, когда не интересуешься общественной жизнью. — Я рассмеялась, и мне стало как раньше тепло от наших взаимных перепалок.

Как же я скучаю по тому времени, пусть там было остаточно погрешностей, пусть вся Вселенная полетела в тартарары, главное, они были рядом, у нас создалась своя атмосфера, свой ритм жизни в том просторном, иногда удушливом вагоне метро, но я там была счастлива, мне не нужен был остальной мир, так как у меня был мой собственный. И как сейчас, после всего, что я вспомнила, оглядываться на нынешних, изменившихся парней и видеть, что никакого, настолько сильного и прочного, прежнего контакта у нас больше нет. Это единственное, что мешает мне дышать полной грудью.

— Ой, цыпа, не нужна мне эта жизнь, мне и так есть над чем париться.

Мне бы обидеться на то, что он буквально отказался от меня, сказав мне в лицо, что ему было не интересно, что случилось со мной после Сбора, но, его ли мне винить в том, что он ничего не помнит.

— Хорошо, тогда иди парься где угодно, а я в душ. — Я похлопала Минхо по мускулистому плечу и развернулась, не скрывая злорадной усмешки.