W.C.K.D. (СИ)

Но, у меня были вполне обоснованные причины на то, чтобы страдать какой-то ебнёй, а не работой над своими ошибками, ну, то бишь, в целом моими работами.

Мне блять лень.

Да.

Извините меня, кисули, такое больше обязательно (не) повторится.

С этого дня начался кошмар всей моей жизни. Я беспокойно шла по белому глянцевому кафелю, полы белого халата понимал воздух, создаваемый моим быстрым шагом на тонких цокающих каблуках, эхом разнося звук по широким кулуарам. Непослушный тёмный локон выпал с прочного пучка собранных волос, я резко откинула его нетерпеливым жестом руки.

Приложила идентификационную карточку к сенсорному экрану справа от тяжёлой серой двери с вертикальными матовыми стекловыми вставками. С громким щелчком, оповещающим открытие тяжелой двери, створки автоматически разъехались, пропуская меня в полуосвещенное пространство небольшой лаборатории, где суетливо сновали туда сюда интерны в белых накрахмаленных халатах, не обращая никакого внимания на хмурящуюся и дико испуганную меня в дверях кабинета.

Сжимаю в кулаках заламинированную идентификационную карточку, подхожу к стеклянному окну, откуда видно многих юношей разного возраста, телосложения и расы, выстроенных в длинных ряд на пути к ярко белому кабинету, где должна состоятся чёртова Стёрка. Среди них ясно выделялись двое высоких и спортивно сложенных парней, которые мне были нужны.

Как только нас насильно затолкали в гудящий берг с уютного вагона метрополитена и, бессознательных и уязвимых, привезли в огромный центр ПОРОКа, где сразу же отправили по разным направлениям: меня отдали на изучение биотехнических элементов для составления основы для матрицы, то бишь я наблюдаю и анализирую фактические реакции подопытных «объектов» и предоставляю данные Совету биохимиков, собирающихся ежемесячно уже для общего анализа полученного. Короче, вся моя должность ограничивается в сидении возле главного экрана, отображающегося всю поляну в центре Лабиринта и наблюдение за каждым парнем, выявляя его агрессивность, пассивность, восприимчивость и многое другое, подвергая его разным Переменным. Эта должность крайне распространённая тут, почти каждый подросток с огромным багажом знаний в черепной коробке предоставлен отдельному блоку одного центра.

Парней же распределили на тренировки по подготовке к их основному предназначению здесь: отправка в Лабиринт. Я это узнала только неделю назад и уже успела поставить всё на кон, но это парней не спасло. Точнее спасёт только в том случае, если они выйдут из Лабиринта. Живыми.

Я подошла к разделяющему нас широкому окну и обеспокоенно постучала, желая привлечь внимание тихо переговаривающих ребят. Ньют обвел взглядом все помещение и остановился на панорамном окне, откуда я помахала рукой с немым призывом подойти ко мне. Ньют не думая схватил Минхо, и они оба вошли в тесную лабораторию сквозь двустворчатую дверь. Я быстро подбежала, настолько быстро, насколько это было возможно на высоких шпильках и крепко обняла любимых парней спустя несколько месяцев с дня нашего первого, длительного разлучения в стенах этого комплекса.

— Что, куколка, уже похоронила нас?

— Минхо, — я укорительно посмотрела на азиата, чувствуя, что Ньют разглядывает меня с ног до головы не стесняясь, но я-то знаю, что когда повернусь, весь его интерес сразу испарится, а взгляд станет не настолько расфокусированным.

— Я слушаю, — брюнет находился в отличном настроении, несмотря на то, что сегодня он навсегда избавится от воспоминаний о его прежней жизни. Я же смотрела на них с немой тоской в глазах, понимая, что спокойная и размеренная жизнь похоронена где-то в мантии оставшейся планеты Дерьмо Это, А Не Земля.

— Как настрой?

Я осторожно поинтересовалась у брюнета, переводя взгляд на усталого Ньюта: он, в отличии от азиата был полностью опустошен и выглядел поникшим, будто кристально чисто видел, что его ждёт и прекрасно понимал, что Стёрка отберёт у него всю личность, ведь без прошлого нет будущего.

Минхо размял плечи и повёл губой:

— Да как всегда, а ты как? — Брюнет внимательно присмотрелся ко мне и удивлённо поднял брови, отойдя, чтобы видеть меня полностью. — Ух ты, Милла, это что за перевоплощение? А покрутись, а?

— Ньют, что ты думаешь по этому поводу? — Я повернулась к блондину, который поглядывал в сторону мигающих и мельтешащих лаборантов, из-за чего наш разговор невозможно было подслушать, благодаря создаваемому шуму.

— Я думаю, что дело дрянь. Мне это всё не нравится.

— Да-а, помните наш вагончик? Вот это была жизнь!

— А теперь у вас ничего не останется от неё, Минхо. Ничего не останется от меня.