Wait (СИ)

Первое, что я ощутила, ещё даже не открыв глаза, было дыхание Чонгука. В мягкой тишине утра были слышны только его ровные вдохи и выдохи. С трудом разлепив веки, я заметила, что Чон спит достаточно далеко от меня, и не возражала, что сейчас нас разделяло небольшое расстояние и тяжелая ткань. Но, несмотря на это, его рука совсем невесомо покоилась на моём бедре, едва касаясь пальцами оголенного участка кожи, где не было одеяла. Он будто боялся, что я сбегу.

Когда его ладонь соскользнула вниз, а дыхание стало более прерывистым, я поняла, что он просыпается, или вовсе не спал, а Чон в это время уже открыл глаза и, прищурившись, смотрел на меня в упор. От его тяжелого взгляда, я резко выдохнула, и тупая боль остро пронзила виски, напомнив о количестве выпитого вчера вечером.

— И все же, я не понимаю, почему ты не ушла от него… — тихонько произнёс Чон, словно наш вчерашний разговор еще не закончился.

Эту мысль он явно крутил в голове всю ночь и, по-видимому, она не давала ему покоя.

Голова нестерпимо болела.

— Мы должны говорить об этом прямо сейчас? Когда мы лежим с тобой в одной постели, — воскликнула я, потому что не была готова к очередному откровенному разговору.

Не сейчас. Когда стыд за вчерашнее и тот факт, что мы сейчас лежали в одной постели, просто съедали меня изнутри. Я думала, он съязвит и сведет все к пошлости, но нет, Чонгук был невозмутим, продолжая свою игру в «хорошего мальчика».

— Тебе будет полезно кому-то выговориться. Если ты оставишь всё так, как есть, сколько пройдёт времени до следующего срыва? Я не знаю. Не хочу, чтобы для тебя всё плохо закончилось.

Брюнет замолк, ожидая от меня продолжения диалога. Даже после сна он был очаровательно красив, его черные волосы разметались по подушке и контрастировали с белой наволочкой, на которой Чонгук лежал.

— Давай не сейчас? Пожалуйста… — умоляла я и надеялась, что парень сжалится надо мной, а в лучшем случае, больше не вернется к этой теме.

Чон яростно покачал головой и сел на кровати, свесив ноги и попутно беря в руки штаны, по-видимому, брошенные куда-то на кресло вчера вечером.

— Не думай, что тебе удастся улизнуть. Мы вернемся к этому разговору позже, — ответил Чонгук, полностью одеваясь, и пошёл вниз, скорее всего, готовить завтрак.

Я же, скинув одеяло и оглядев себя на наличие хоть какой-нибудь одежды, прикрывающей мою наготу, пришла в восторг, от того, что была в платье, а не в одном белье, решила пойти и привести себя в порядок. Проскочив в предоставленную мне комнату, я достала джинсы и футболку вместо вчерашнего наряда и направилась прямиком в ванную, совершенно позабыв о том, что вчера там творилось.

— Твою мать! — выругалась я, чуть не наступив на осколки, на что Чон сразу же поднялся с кухни, с тревогой разглядывая меня.

— Не поранилась?

— Не успела. Это моих рук дело? — тихо молвила я, даже не парню рядом, а скорее себе, пытаясь вспомнить, что же вчера было, но выходило плохо.

— Если хочешь принять душ, напротив моей комнаты тоже есть ванная, — резюмировал Чон, когда стал спускаться вниз и добавил:

— Поторопись! Ты идёшь со мной на работу, и это не обсуждается!

— Ты что, боишься оставить меня одну? — запротестовала я.

— Можно и так сказать.

— Чон Чонгук! Мне не пятнадцать лет, и ты не моя мамочка! — кричала я так, чтобы до парня донеслось каждое слово.

Мне не хотелось его видеть после вчерашнего, а он собирался еще и на работу меня с собой потащить, чтобы совесть точно меня накрыла где-нибудь по дороге. Ему, видимо, было мало моих мучений в виде головной боли. А еще, меня по-прежнему пугала его гиперопека. Я отвыкла от заботы, после того, как нас с Миной стал разделять океан. А больше обо мне никто и не заботился…

— Надень что-нибудь удобное. И, в моей комнате, в верхней тумбочке, есть таблетки от головной боли, — донеслось откуда-то из кухни.

***

Пока мы ехали молча в его «Ауди», я разглядывала Чона и снова задумалась, как бы наша жизнь сложилась, если бы не его брошенная тогда фраза, пока сопливая мелодия лилась из колонок его авто, а парень постукивал по рулю в такт мелодии. Но прошлое на то и было прошлым, потому что его уже невозможно было изменить, и не было смысла даже вспоминать об этом. Это было уже не так важно. Важнее было то, что сейчас происходило между нами.

«Интрижка», — это слово так и подкрадывалось непрошенным гостем в сознание, когда воспоминания подкидывали образы вечера, в который я вернулась в Сеул.

— Соён, можно тебя попросить быть полегче с Чорин в этот раз? — не отрываясь от дороги, молвил Чонгук, отвлекая меня от моего бесконечного потока мыслей, — девчонка просто в ужасе от тебя.

— Чорин?… А, девушка-администратор, твоя работница. Обещаю быть сегодня самой примерной, — краснея, добавила я, вытягивая мизинец в примирительном жесте.

— Очень на это надеюсь. В тот раз мне пришлось её успокаивать не меньше получаса.