Walk the Shadows

— Беспокоюсь? Конечно, черт возьми, я весьма обеспокоен. Любой, у кого есть совесть, забеспокоился бы. Любой, у кого есть человечность. Если ему суждено стать чертовым Избранным, который уничтожит Темного Лорда, я очень сомневаюсь, что его безжизненное состояние будет работать в нашу пользу.

— Следи за своим языком, Северус.

Мастер зелий ухмыльнулся, но склонил голову.

— Мои извинения, директор.

Альбус вздохнул и потер переносицу под очками. Затем он положил руки на стол, сцепил их вместе и всмотрелся сквозь стекла в Северуса.

— Я распорядился, чтобы его забрали в Святого Мунго, там о нем позаботятся.

Северус вскочил на ноги.

— Что? Вы ведь шутите! Пресса пронюхает об этом раньше, чем вы сможете сказать «Мальчик-Который-Сошел-С-Ума». И там он не будет в безопасности от Темного Лорда, я могу заверить вас в этом.

Вскинув руки, Альбус сказал:

— Что ты хочешь, чтоб я сделал, Северус? Его семья сбежала, его крестный тоже покинул нас. Я не могу отправить его к Уизли, потому что беспокоюсь об их безопасности, и он просто не может оставаться в больничном крыле до полного выздоровления.

Это было правдой. Он не был уверен, почему в нем возникло такое праведное негодование о судьбе мальчика, но ничего не мог с этим поделать.

— Он не может отправиться в Мунго. Они не имеют понятия, как помочь ему. И кто будет там за ним следить, ведь, если верить словам Минервы, все крайне заняты?

Во взгляде Альбуса смешались боль и непреклонность.

— Северус…

— Я позабочусь о нем, — предложил Северус, и сразу же подумал: Что? Но его губы продолжали шевелиться. — Он останется в моих комнатах, и я прослежу, чтобы он пришел в себя. — Или умрет, пытаясь сделать это.

Слабый намек на улыбку появился на губах Директора — тень его привычного веселья.

— Если ты думаешь, что это сработает…

— Это может быть единственным реальным шансом, который есть у мальчика, — тихо сказал Северус, мысленно ударив себя.

* * *

Час спустя у кровати Поттера Северус был готов снова побить себя за то, что вообще предложил это. Мальчик все так же тихо лежал. Он не отреагировал даже тогда, когда его приподняли, чтобы напоить зельем. Поппи сказала ему, что ребенок не двигался с тех пор, как Северус дал ему то зелье для глаз.

Несколько кошмарных секунд он думал, что по невнимательности отравил мальчика какими-то токсинами, поражающими нервы. Но в настоящее беспокойство это не переросло: он трижды мысленно проверил и зелье в целом, и его состав, прежде чем удовлетвориться тем, что не был напрямую виноват в нынешнем состоянии мальчика.

Но вот не напрямую…

Несомненно, частично его предложение забрать мальчика было вызвано виной, грызущей его изнутри, и чувством, что он должен был сделать больше — или меньше — чтобы предотвратить то, что сделали с ним Волдеморт и его двое главных приспешников. А он ненавидел вину, ненавидел ее с никем не замечаемой страстью, кроме, возможно, неприкрытой ненависти к Сириусу Блэку, неважно, что он сказал Поттеру во время их заключения. Он просто не относился к тому типу людей, что поощряли самобичевание. Если бы он мог смягчить свою вину помощью мальчишке, то было бы гораздо лучше.

Вздохнув, Северус заставил себя вновь вернуться к работе и встал.

Рядом с его локтем появилась Поппи.

— Я могу отменить мою поездку, — сказала она снова.

Северус покачал головой, нагнулся над кроватью и прижал худого ребенка к груди. Он не почувствовал веса тела, как будто ничего не было внутри. Никого не было дома. Северус распрямился, держа Поттера на руках.

— Нет. С нами все будет в порядке. А ты должна повидаться со своей семьей.

— Северус… ты уверен, что это хорошая идея? — ее обеспокоенный взгляд был направлен в той же степени на него, что и на мальчика, и это насторожило профессора ненадолго.

— Нет, — ответил он. — Но это должно быть сделано.

Она неуверенно кивнула, и он понес надежду магического мира, маленького сломанного ребенка, в свои комнаты.

После того, как он уложил мальчика в наколдованную ранее кровать, стоящую в только недавно созданной комнате, Северус отошел и бросил взгляд на Поттера… Гарри. Он полагал, что если ему предстоит заботиться о мальчике, они должны общаться немного более неформально. Но, тем не менее, он не потерпит никакого неуважения! Никакой дерзости…

Ненадолго прикрыв глаза, Северус вздохнул. Сейчас у него не было причин злиться на мальчика. И он не мог достаточно хорошо выразить свою усиливающуюся злость на Люциуса и Волдеморта — своих врагов, неважно, что мальчик был легкой мишенью для него в прошлом.

Он заметил, что Поппи прекрасно справилась со своей работой и исцелила физическое тело мальчика… по крайней мере, ту его часть, что не была скрыта больничной пижамой и доступна его взору. Розовые шрамы пересекали руки, но было видно, что со временем они пропадут. Однако его больше беспокоил живот мальчика. Он поднял его рубашку и проверил. И был рад тому, что многие шрамы под ней тоже исчезнут. Некоторые из них выглядели отвратительнее остальных и, вероятно, были делом рук Беллы. Он мог бы попробовать на них зелья.