WAMPUM

НЛП – нейро-лингвистическое программирование, или программирование психических процессов посредством речи.

Сдвиг позиций восприятия – это один из приемов, использующийся в техниках убеждения и переубеждения. Высшая магия языка заключается не в том, чтобы изменить человека, а в том, чтобы вызвать в нем самом желание стать таким, каким нужно.

Так, так… Соня пробежала курсором вниз по экрану. В душе у нее появилось знакомое чувство – кажется, она напала на след.

Что же это получается? НЛП и гипноз помимо прочего дают отличные возможности для манипуляции, оказания явного или скрытого психологического воздействия на сознание человека или даже целой толпы.

«НЛП позволяет точно определить какие изменения в субъективном опыте надо произвести, чтобы достичь конкретного результата. Используя переформирование, стратегии и якоря (все средства НЛП) возможно добиться любой реакции, которой добиваются с помощью гипноза».

Соня листала страницу за страницей в Интернете, пока не нашла знакомое имя: «…одним из ведущих специалистов в этой области в Советском Союзе был Юрий Иванович Синицын».

Соня задумалась, перевела взгляд с ноутбука и сама не заметила, как произнесла вслух: «Юрий Иванович…»

Соня взяла мобильник и набрала номер телефона Тульцева.

– Ром, привет. Мне нужна инфа.

– Слушаю.

– Пробей, пожалуйста, декана МГУ Синицына Юрия Ивановича.

– Не проблема. Будет сделано.

– Спасибо. В долгу не останусь. – Соня закрыла телефон. К ее столу направлялся счастливый и загоревший Павлик. Соня закрыла ноутбук и растянула губы в дежурной улыбке.

– Хэллоу, бэйби! – Павлик расцеловал ее в обе щеки и внимательно посмотрел в лицо.

– Ты чего в трансе? – Павлик присел за столик и сразу начал раскачиваться на задних ножках стула, разглядывая ухоженных представителей поколения 21 века, сидящих за соседним столиком.

– А ты чего такой загоревший?

– Я был на Кипре.

– Господи! Когда ты успел?

– На выходных, – Павлик кокетливо приподнял брови. – Ты что, забыла, что я шустрый?

– Я тебя ненавижу.

– Я тебя тоже люблю, дарлинг. Официант! – К Павлику подошел юный работник кафе. – Принесите кофе латте с обезжиренным молоком и корицей. Только никаких взбитых сливок! – Официант послушно кивнул и ушел. Павлик снова повернулся к Соне. – Ты заметила, что в нашей стране очень полюбили взбитые сливки? Им, наверное кажется, что это верх гурманства налепить гору жира на стакан.

Соня, обычно весело реагирующая на манерничанья друга, в этот раз не улыбнулась.

– Ну ладно, колись, что у тебя? – Павлик наклонился вперед, доверительно приблизив свое лицо к Соне. – Проклятые трупы достали? Криминал в этом городе процветает?

– Если бы он не процветал, у меня бы не было работы.

– Ну, тогда бы ты писала о моде, кино, театре, о каких-нибудь более женских штучках, чем эта твоя расчлененка.

Соня задумчиво посмотрела на проходившую мимо молодую семью. Маленькая девочка с косичками сидела на папиных плечах, весело болтая ногами.

– Паш, ты никогда не хотел найти своих родителей?

– Приехали. Милая моя, если б я знал, что тебя занесет в лирическо-сопливые дебри, я бы заказал чего покрепче. – Павлик проследил за взглядом Сони и вдруг стал серьезным. – Хотел, хотел, потом еще раз хотел. Но каждый раз, когда я представляю встречу с мамашей-алкоголичкой без зубов и с красной харей, я почему-то резко перехачиваю.

– Такого слова нет.

– Слова «харя»?

– Слова «перехачиваю».

– Ну, OK. Теряю всякое желание. Я за километр обхожу всех бомжей. Я стараюсь не смотреть в их лица, шарахаюсь от них, как черт от ладана. Боюсь, вдруг узнаю в одном из них свою мать.

– А отца?

– Та же самая грусть. Если его посадили на двадцать лет, когда мне было три года… Блин, я даже боюсь считать… То его должны выпустить…

– То его выпустили семь лет назад.

– Спасибо, дорогая. – Павлик опять откинулся на спинку стула. Он явно не хотел ни говорить, ни думать о своем «веселом» детстве. – Ну и зачем нам в этот прекрасный, не по-осеннему теплый день, эта тема?

– Я начала искать отца.

Павлик нахмурил брови и внимательно посмотрел на Соню:

– Дорогая, тебе нужен мужик. У тебя вроде все есть, и работа любимая, и друг зашибенческий, и деньги какие-никакие… А вот мужика постоянного нет! Это надо исправить.

Павлик стал оборачиваться, разглядывая мужчин, сидящих за столиками в кафе. Но теперь он это делал смелее, ведь не для себя – для подруги.

– Вон, смотри, какой жеребец! На столике ключи от «Мерседеса». Пойдет?

Соня пожала плечами и опустила глаза.

– У меня есть ощущение, что с ним что-то случилось.

– С кем? С «Мерседесом»?

– С отцом. Не мог же он сквозь землю провалиться. И диссертацию свою бросить он не мог.

– Откуда ты знаешь, что не мог?

– От верблюда.