WAMPUM

– Михаил Васильевич, я бы очень не хотела, чтобы моя горькая, полная надежд и разочарований личная жизнь вылезла наружу. – Она подняла полные раскаяния глаза на следователя. – Моя репутация серьезной и умной женщины окажется под угрозой.

Беличко опять тяжело вздохнул и начал так сильно хлопать Соню по плечу, что казалось, будто он подталкивает ее к выходу.

– Вот ведь, деточка, отрабатывать бриллиантики приходится. А ты думала! Еще и умной себя называешь. Все вы бабы – дуры. Бесплатный сыр только в мышеловке. И тот с истекшим сроком годности. – Михаил Васильевич дружескими похлопываниями вытолкал Соню за порог дома. – Ну, все, иди. Пиши свои статейки. Не мешай взрослым мужчинам работать.

– Михаил Васильевич, а гостинцы? – Соня полезла в сумочку.

Беличко начал наигранно сердиться.

– Совсем сдурела! Иди, давай, – Михаил Васильевич с силой закрыл дверь перед носом Сони. И тут же открыл, чтобы произнести:

– В следующий раз принесешь.

12

Андрей вернулся с работы в свое временное пристанище сразу после обеда. Невидимый сенсорный датчик был установлен им у двери в Сонину квартиру в день его переселения и с тех пор подавал сигналы о передвижениях объекта из квартиры и обратно на небольшой «пэйджер». Данные, поступающие на мобильный телефон Сони и другие прослушивающие устройства, прикрепленные к ее одежде и сумке, шли прямо в центр и расшифровывались Севой и другими оперативниками.

Андрей знал, что Сони сейчас нет дома. Он спокойно расположился на кровати. В руках он держал увесистую стопку бумаги. Его чудо-папка успела «прочесть» двести страниц разных документов, лежащих на столе Краско. Встроенный сканирующий механизм позволял суперпапке копировать многослойные бумаги, разделяя их на отдельные листы.

Соболев успел распечатать материалы в отсутствие своей вездесущей соседки по кабинету, и теперь смотрел на вторую страницу копии свежего номера газеты «Почетъ», которая лежала утром поверх стопки документов. Андрей вчитывался в текст криминальной колонки и невольно проникался уважением к смелой журналистке Воробьевой, которая не боялась высказывать свои удивительные предположения по поводу громкого убийства знаменитой олимпийской спортсменки. Соболев не понимал, как беззащитная женщина может так рисковать собой? Вернее, понимать-то он понимал. Он и сам никогда себя не жалел ради правды. Но чтобы так билась за справедливость женщина? Ему казалось это непостижимым. Впервые за многие годы работы в спецслужбах объект слежения, вместо того чтобы приобретать «прозрачность» и становиться все более понятным и предсказуемым, наоборот, с каждым днем являл все более и более загадок. Андрея беспокоило то, что на смену его обычно равнодушному и безличностному отношению к объекту, приходили неведомые ему раньше ощущения.

Эта женщина вызывала в нем интерес и чувство восхищения.

Соболев отложил копию газеты, подошел к окну и закурил, глядя на желто-коричневые кроны деревьев.

Почему сегодня утром он стремглав понесся в квартиру Сони выяснять, не случилось ли что с ней? Был ли это поступок профессионала, желающего убедиться в том, что объект слежения не подвергает себя опасности? Или Андрей по-настоящему испугался за Соню? Почему он так расстроился, когда увидел ее печальные глаза? Почему ему было важно знать, что творилось у нее на душе?

Он выбросил окурок и с нетерпением уселся за чтение дела, доступ к которому был для него ограничен, если не запрещен вовсе. Он надеялся найти в нем ответы на многие не дающие ему покоя вопросы.

По мере того как Андрей погружался в историю Сони и ее отца, лицо его мрачнело. В листочках-копиях говорилось о том, что еще в студенческие годы Леонид Воробьев начал работу над изобретением особого способа влиять на психику человека, подвергая его гипнотическому воздействию. Душевнобольного вводили в состояние гипноза и стирали из его сознания стрессовую ситуацию, которая явилась катализатором врожденной расположенности к шизофрении. Этот способ влияния на бессознательное человека позволял вернуть пациента в тот период жизни, который сопровождался психически-эмоциональным равновесием, «закольцевать» его и заставить продолжить жить дальше в состоянии душевной гармонии. В разработке своей диссертации, которую Воробьев предоставлял руководителю проекта, Юрию Николаевичу Синицыну, так же упоминалось об опасностях подхода к такому мощному способу воздействия на психику. Этот механизм мог быть использован и для обратного эффекта: при условии, что известны слабые места здорового человека, гипноз позволял вернуть его в стрессовую ситуацию, заставить его мозг переживать ее некоторое количество раз, пока психика не расшатывалась до амплитуды эмоционального срыва. В таком состоянии психоза несчастный мог «зависнуть» на всю жизнь.