WAMPUM

Приехали важные мужчины в форме. Один из них нежно приобнял Соню за плечи. Другой стал сильно стучать ногой в дверь. Потом они попросили старушку увести девочку, и принялись вскрывать замок. Вот тогда Соне стало впервые страшно. Она не боялась, в отличие от других одноклассников, сегодняшней контрольной работы; она не боялась, когда в нее летели камни; она не испугалась, когда мать не открыла дверь. Но такое громкое проникновение к ней в квартиру показалось ей чем-то ужасным.

Было очень шумно. На лестничную клетку сбежались соседи. Все с любопытством ожидали развязки, кто-то с жалостью смотрел на Соню.

Вспоминая об этом случае через много лет, Соня понимала, что у нее, семилетнего ребенка, была неплохая защитная реакция. С каждым громким ударом милицейского ботинка о деревянную дверь, ей становилось страшно. Но до последнего она надеялась, что все будет хорошо. Она и не догадывалась, что эти удары были последним отсчетом, меняющим ее жизнь раз и навсегда.

Вместе с грохотом упавшей двери, рухнул весь ее мир. Стена наивности разрушилась. Девочка стремительно взрослела.

Соня вырвалась из слабых рук соседки-старушки и побежала домой. Она проскочила между милиционерами, которые не были так знакомы с квартирой, как она, пробежала по всем комнатам и, не найдя нигде маму, ворвалась на кухню, где в ужасе замерла.

Ее мать висела на бельевой веревке, привязанной к трубе под потолком. Самым страшным в этом зрелище было ее лицо. Вернее, выражение этого лица, искаженного гримасой смерти. Милиционеры зашли за Соней следом и тут же оттащили в другую комнату, где с ней случилась истерика. Ее старались успокоить все по очереди. Но перестать плакать Соня смогла лишь через несколько дней. Она была уверена, что выплакала весь запас слез, который дается человеку на жизнь.

Так она думала до прошлой недели.

Постепенно возвращалось чувство реальности.

«Надо вставать. Надо что-то делать. Сколько я так уже сижу?»

Соня подняла глаза на настенные часы. Как ни старалась, она не могла понять значение стрелок на циферблате. Мозг был заблокирован шоковым состоянием.

Невероятным усилием воли Соня заставила себя встать, цепляясь руками за стену. Ноги затекли и не слушались ее. Медленно, держась за мебель, она подошла к зеркалу и посмотрела на себя.

Волосы были растрепаны, под глазами темные круги. Зрачки бегали, не способные задержаться ни на чем. Соне казалось, что она видит в отражении силуэт мужчины. Руслан или Ухов? Чей призрак с укором смотрел на нее из глубины зеркала?

Убитый Ухов лежит на постели, его тоже было видно в отражении за спиной Сони. Значит, смотрел на нее Руслан. Смотрел и видел еще одну жертву ее безумного, неконтролируемого состояния, которое являлось результатом ее надломленной психики.

Соня и Андрей стояли друг напротив друга, разделенные стеклом. Соболев смотрел на несчастную женщину и ненавидел себя за собственное бессилие. Он хотел обнять ее, прижать к себе, поцеловать в разгоряченный лоб, успокоить и убедить в том, что он не даст ее в обиду, что она никогда больше не будет одна. Он будет теперь всегда рядом.

Но Андрей знал, что между реальностью и его фантазиями стояла такая же разделительная стена, которую он не имел права разрушить.

«Пожалуйста, милая, не стой. Делай что-нибудь, девочка. Я знаю, ты можешь».

Соболев не замечал, что шепчет слова нежности, что никогда никому не произносил. Он был настолько поглощен ситуацией за стеклом, что вообще не замечал, что делает.

Соня отправилась в душ, стараясь не смотреть на убитого. Она отдавала себе отчет в том, что это может быть последний в ее жизни душ в отдельной ванной без пристального внимания тюремных надзирателей или брутальных соседок по камере. В данный момент такое развитие событий казалось ей совершенно логичным продолжением ее злополучной жизни, которая началась с пьяных выходок несчастной матери.

Соня стояла под сильными струями воды, которые больно вонзались в ее тело. Ей казалось, что у нее нет кожи, что нервы оголились. Но она заслужила эти издевательства. Поэтому продолжала стоять и терпеть.

Она вспоминала, как пьяная мать приходила ночью в ее комнату и то ли в попытке обнять, то ли просто из-за того, что теряла равновесие, падала на нее, шестилетнюю, мирно спящую в своей кроватке. Соня сначала очень пугалась, а потом привыкла и воспринимала такие случаи, как часть жизни. Она была почти уверена, что все мамы так падают ночью на дочерей. Еще ей всегда было очень жаль свою мать, и она ее никогда не осуждала. У нее не было такой возможности, потому что все два года после того, как ушел отец, Соня слышала бесконечные проклятья матери в его адрес. Поэтому еще маленькой она точно знала, кого нужно винить во всех несчастьях.

Несомненно, такие, как Соня, заканчивают жизнь в камере. Так было всегда.

Так будет всегда.

И сразу же страх ушел. Она поняла, что все неприятности, которые с нею происходили, происходят и будут происходить, имеют между собой что-то общее.

Вдруг Соню осенило.