Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II

«Однажды я почувствую это прикосновение, и оно останется со мной, — сказал себе Крид. — Однажды я буду благословлен безмерно».

Аколит отвернулся от бурлящего багрового неба по ту сторону окон просторного святилища и вернулся к центру комнаты, взглянув на капитана Харокса. В то время как Крид снял доспех и облачился в официальные одежды, Харокс был по-прежнему в своем великолепном облачении. Выгравированные на броне тексты исказились и нарушились, и он выводил новые слова и символы, которые толковали нечестивую литанию. И если бы в этот момент капитана озарил свет, можно было увидеть сложную сеть восьмиугольных звезд, скрытых в сиянии брони.

Улыбка аколита стала шире, и он откинул капюшон. Приблизившись к фигуре, лежащей посреди комнаты, Крид позволил себе поразмыслить о своем будущем и данных ему обещаниях.

Крид облизал губы и осмелился задаться вопросом, каково это проживать каждую секунду каждого дня с частицей варпа внутри себя. Эта мысль пробудила ощущения, которые он не смог понять, но в то же время не хотел, чтобы они исчезли.

Сахзё взглянула на аколита из-под согнутой руки и захныкала. Она рыдала черными слезами и дрожала под прозрачной сорочкой. Крид вспомнил, что люди находят температуру, которая была в святилище, дискомфортной, но не стал акцентировать на этом внимание.

— Встань, — сказал он Сахзё, призывая ее подняться. — Поторопись. Ты должна установить связь до того, как переход завершится, или же другие астропаты на флоте смогут ее почувствовать.

Сахзё, покачиваясь, неуверенно выпрямилась, словно была пьяной. Женщина прикоснулась к животу.

— Оно жжет меня, — пожаловалась она аколиту. — Сколько еще я должна нести эту ношу, Крид?

Когда астропат произносила его имя, оно звучало, как протяжный кошачий вой.

Несущий Слово внимательно посмотрел на нее. Варп-сосуд, вживленный в тело астропата, пожирал ее изнутри, и боль была сильной. Но ей еще многое нужно было сделать, и Крид сказал об этом, не обращая внимания на рыдания.

— Дай мне поговорить с ним, — приказал Крид.

Астропат вздрогнула, когда сосуд внутри нее открылся. Без необходимости притворяться перед Несущими Слово женщина завопила от боли и извергла эктоплазму клубами белого пара и розового тумана из слюны и крови. Сахзё снова рухнула на колени, крики стали рычащими и гортанными. Крид прислушался к треску ее суставов, когда женщина забилась в конвульсиях.

В дыму сформировалось лицо, и оно напоминало Хоруса Луперкаля. Рот открылся, мутные губы зашевелились.

— Докладывай, — приказал призрак.

— Мы в пути, — сказал Крид, низко поклонившись. — Собранные силы огромны, Воитель. Почти весь IX легион ответил на зов своего примарха.

— Остальных соберем, когда завершим это дело, — пообещало лицо. — Ваал снова сгорит, и в этот раз окончательно.

— Сангвиний принял на веру ваши слова, — продолжил аколит, — он призвал на войну своих сыновей, и они безоговорочно последовали за ним.

— Естественно, — туманное лицо изменилось, став жестким и плоским. — Он доверяет мне. Величайшее оружие, которое отдают по собственной воле, — появилась и исчезла холодная усмешка. — Легкость этого… Стоит раз переступить через ужас предательства, оно столь могущественно.

Вдруг лицо повернулось, и на Крида обратилась вся мощь его испытывающего взгляда, которому не было помехой огромное расстояние между ними.

— Пойми, Несущий Слово, Сангвиний лоялен, но не глуп. Если… когда он заподозрит, то станет самым опасным врагом для нашего дела.

Крид напрягся.

— У него нет для этого причин. Все до единого Кровавые Ангелы верят, что идут сражаться с ксеносами. К тому времени, как они поймут, что их легион столкнулся с совсем иным врагом, будет слишком поздно.

— Проследи за этим, — приказало ему лицо, превращаясь в ледяную дымку.

Келья Кано, как и все подобные комнаты, была достаточно просторной, чтобы приютить пару неофитов. Она осталась неизменной со времен его прежней службы в Библиариуме, компактное и скромное жилье на нижних палубах «Красной слезы» со стенами из толстого железа, удобной постелью и оружейной стойкой в дальнем углу. До того, как Никейский декрет запретил использовать психические силы в легионе Кровавых Ангелов, подобным Кано воинам — лексиканиям, эпистоляриям и кодициям — предоставляли такие кельи. Здесь, в месте относительного покоя, легионеры могли медитировать и оттачивать свои таланты. Такие святилища, несмотря на малые размеры, весьма ценились, и хотя воины, лишенные способностей Кано, также могли пользоваться ими, они не достигали той же умиротворенности, которую вселяли кельи. После принятия эдикта бывших псайкеров объединили вместе с обычными боевыми братьями, но кельи медитации по-прежнему было открыты для них.

Кано не сомневался, что хранители внимательно наблюдали за бывшими членами избранного братства в кельях. Пока он сидел здесь, успокаивая дыхание, часть него задавалась вопросом, среагировал ли Аннеллус или один из его товарищей на появление Кано. Он отбросил мысль, мнение Ясона Аннеллуса его не волновало.