Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II

Время шло в то затухающем, то вновь разгоравшемся свете одинокой лампы камеры. Корд спал, ел и позволял своим снам уносить его. Он вновь видел Джурн, окрестности прибрежных городов, бескрайние поля с пробегающими от дуновений летнего ветра волнами на траве. Он видел старых друзей и слышал слова старых обид и любви, которые он давно позабыл. Он видел отца, лёгшего в сырую землю задолго до того, как Корд надел шёлковые ленты службы и стал солдатом. А когда он просыпался, то сны цеплялись к его мыслям, подобно словам прошлого, перешёптывающимся в настоящем. Он начал жить для снов и боялся пробуждений. Он вёл счёт периодам сна, пока цифры не истёрлись в его разуме, а смысл, казалось, утратился вовсе. Он размышлял над судьбой, постигшей его экипаж, кружились ли они в этом беспрерывном цикле снов и пробуждений, как и он сам? Он размышлял над будущим, которое он им дал.

Однажды, в перерыве между снами, дверь камеры открылась. Корд поднял взгляд, ожидая увидеть охранника. Его взгляд упёрся в лицо полубога. Менотий шагнул в камеру, и дверь за ним закрылась.

— Я желаю говорить с тобой, — произнёс Железнорукий.

— Тогда говори, — ответил Корд, не отводя взгляда, не показывая страха, хотя тот и крутил ему кишки.

— Ты встречался с такими, как я.

— Да, на Осканисе я сражался рядом с подобными тебе.

— Я не слышал об этой войне.

— Есть много войн, о которых кто-то не слышал.

— С какой целью ты был в мире наверху? Это спрашиваю я, а не бригадный генерал.

— Но ты подчиняешься ей?

— Я подчиняюсь только себе.

— И всё же, она здесь командует?

— Если ты видел нас на войне, то знаешь, что только мы сами можем отдавать себе приказы.

— Я видел и знаю, что воины Десятого редко задают вопросы с целью получения ответов.

— Тогда зачем же мы задаём вопросы?

— Чтобы подтвердить знание.

Менотий медленно кивнул.

— Вы преследовали отряд Железных Воинов по краю Хедива. Противник был немногочислен, вокруг не наблюдалась другой вражеской активности и сил поддержки. Ваши командиры называют их охотничьими патрулями. Но они не были охотниками. Они были чем-то ещё.

— Отряд поиска.

— Ты в этом убеждён?

— Да.

— Почему?

— Помнишь ли ты место, где родился, Менотий? — Корду показалось, что командир Железных Рук нахмурился. — Я — помню. Я помню дом, в котором вырос, запах еды, которую готовил мой дед. Помню синие и красные чашки, с которыми играл ещё до того, как начал говорить. Я помню, как покинул всё это. Я помню двери посадочного модуля, которые закрываясь, погасили свет моего последнего утра там. Я понял, как осознал, что все мои знания станут с этого момента лишь воспоминанием. Я знал, что делаю. Знал, что не вернусь. Это был выбор. Жертва.

— Ты верил во что-то большее, — кивнул Менотий.

— Я верил в то, что стану частью чего-то большего, что мои деяния, и всё то, что произойдёт, будет иметь значение… Что у всего есть причина.

— И ты всё ещё веришь в это?

— Да, — ответил Корд. — Я всё ещё верю в то, что для всего есть причина, даже если мы её не видим. Я должен в это верить.

— Почему?

— Потому что в ином случае, есть только судьба, смеющаяся над нами.

— Ты убил тех, кем командовал, — сказал Менотий, и голос его был похож на молот, выковывающий истину. — Ты позволил своим убеждениям захватить тебя, а если у тебя и были сомнения, то ты их отбросил и привёл своих солдат к смерти.

Корд почувствовал, как напряглась челюсть, мышцы налились тяжёлым теплом от притока крови. Он посмотрел на Железнорукого.

— Да, — ответил он.

Менотий кивнул, что в его лице с серой кожей поменялось. У Корда появилось странное ощущение, что командир Железных Рук только что вынес какое-то суждение.

— Но ты не просишь прощения. Не думаешь ли ты, что ошибался?

Корд сперва опустил взгляд. Мыслями он вернулся к засаде, к звукам рикошетящей от брони «Наковальни войны» шрапнели. Он подумал о красном ожиревшем лице Августа Фаска.

— Нет, — ответил он наконец, и вновь посмотрел на Менотия. — Я был прав, и сейчас ничего не поменялось. Есть причина для всего происходящего, просто никто не хочет её видеть.

Менотий медленно моргнул, потом снова кивнул.

— Те, кто следовал за тобой, погибли из-за неудач. Некоторые из тех неудач — твои, некоторые — их собственные. Жизнь существует благодаря силе, силе двигаться от настоящего к будущему. Жизнь заканчивается, когда сила иссякает. Ты делал то, что считал нужным. Ты следовал за тем, что считал правильным. Они потерпели неудачу наравне с тобой. Их смерть не делает твои убеждения ошибочными.

Корд не знал, что ответить. Это была самая длинная речь, из когда-либо слышанных им от легионера из числа Железных Рук. Было ещё кое-что, чувство, что Менотий говорил вовсе не о нём.

— Откуда ты прибыл сюда, Менотий? — он не был уверен относительно того, почему он задал этот вопрос, он просто показался правильным.

— С Исствана.

Корд кивнул.

— Спасибо за разговор.

Менотий слегка нахмурился.

— Это не был разговор. Я просто хотел, чтобы ты понял то, что сейчас произойдёт.

Он поднялся и повернулся к двери. Корд не двигался. Менотий постучал по двери, и та открылась. Он оглянулся на Корда.

— Идём со мной.