Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том III

— Нам нужно продержаться вместе достаточно долго, чтобы прикончить Гора. Отсечь ему голову. Обезглавить изменников. Сделать с ними то же, что они сделали с нами. Мы расколем их, развеем по ветру. Мы покончим с этим предательством.

Помолчав немного, Медузон добавил:

— А потом можно и умереть, мне уже будет безразлично.

Прозвучал приказ о погрузке. «Грозовые птицы» и транспортники, поднявшись с поверхности Этерии, устремились к ждущим на орбите кораблям.

Шадрака перевели на ударный крейсер «Железное сердце», которому предстояло сопровождать флагмана флотилии, «Корону пламени». Перед отправлением офицеров Сорргола собрал железный отец Ауг, уважаемый ветеран, на которого Отцы кланов возложили командование сородичами.

— Есть новость, за которую надо сказать спасибо Медузону, — начал он.

— Что я опять натворил?

— Наш клан самый малочисленный после Аверниев, — ответил Джебез, — поэтому Совет приказал нам принять в свои ряды посторонних. Кроме того, позже на борт поднимутся Саламандры и Гвардейцы Ворона, с которыми тоже предстоит скоординироваться.

— Значит, нам испортили кровь, а остальные клановые роты остались более или менее прежними? — спросил капитан Ларс Мехоза.

— Никто не остался прежним, — прошептал Шадрак.

— Я бы попросил тебя следить за словами, брат, — сказал Мехозе капитан Лумак. — Вы приняли и моих Аверниев. Значит, мы тоже испортили вашу кровь?

— Нет, вы просто лишили нас отца, — зарычал Ларс. — Где были его любимые Авернии на Исстване? Спасали Горгона? Как же! Они подыхали у его ног!

— Лопни твои глаза! — заорал Аугос, поднимаясь со стула.

— Сядь, Лумак! — рявкнул Джебез. — Капитан Лумак из Аверниев, немедленно сядьте! В этом клановом подразделении командую я!

— Так приструни своих грязноротых псов, железный отец! — огрызнулся Аугос. — Если хочешь, чтобы я признавал твою власть, то, черт подери, покажи её и поставь Мехозу на место!

— Капитан Лумак…

— Или я сам это сделаю, — добавил аверний.

— Что, правда? — поинтересовался Ларс. — Хотел бы я посмотреть, как у тебя это получится, шавка беззубая.

Аугос схватился за меч, но чья-то рука сжала кисть капитана, не давая ему вытащить клинок.

— Не надо, Лумак, — произнес Медузон сквозь сжатые зубы. — Я серьезно, не надо.

— Отпусти меня, — ответил аверний, глядя Шадраку в глаза.

— Да-да, отпусти его! — насмешливо крикнул Мехоза. — Мне не терпится повеселиться!

— Не доставай меч из ножен, — прошептал Медузон в лицо Лумаку. — Только не здесь. Только не против брата. Как только ты вытащил клинок, обратно его уже не убрать.

— Вы, ублюдки сорргольские, — прорычал Аугос, — прикрываете друг друга, позорите…

— Моя верность клану Сорргол слабеет с каждым часом, — возразил Шадрак. — Возможно, я отрину её и откажусь от принятого имени Медузона. Вернусь к терранской фамилии, полученной при рождении. Я верен только Десятому и памяти Горгона.

— Тогда отпусти меня.

— Мы в самом центре гражданской войны с изменившими легионами, — медленно произнес Медузон. — Неужели сейчас самое время начинать новую, междоусобную?

Он посмотрел на Мехозу.

— Извинись, немедленно.

Ларс опустил глаза, ничего не говоря.

— Гражданская война — величайшее преступление, известное человечеству, — сказал ему Шадрак. — Брат, предающий брата? Меня тошнит от одной этой мысли. А что насчет тебя, Мехоза? Или ты того же нрава, что и они? Ты готов без раздумий поднять меч на сородича?

Соррголец поднял на него пламенный взгляд.

— Будь ты проклят, Шадрак.

— Спасибо, я уже, — ответил Медузон, который так и не ослабил хватку на деснице* Лумака.

— Я не предатель, — произнес Ларс.

— Тогда перестань вести себя так, будто собираешься стать им.

Мехоза откашлялся.

— Брат Лумак, я приношу извинения за свои слова. Мы перенесли столько всего, нервы у всех расшатаны… А, я не хочу оправдываться. У меня не было причин так поступать.

Аугос посмотрел на Шадрака.

— Отпусти меня, брат.

Медузон разжал хватку. Лумак убрал ладонь с рукояти меча, обошел стол кругом и протянул руку Мехозе.

— Я бы предпочел умереть вместе со всеми Аверниями, если бы это спасло нашего генетического отца, — сказал Аугос. — Тебя там не было. Ты ничего не видел. Мы не бежали. Мы сражались изо всех сил — но этого не хватило. Случившееся будет преследовать меня до того дня, когда я погибну, окруженный изрубленными трупами предателей.

Ларс принял его руку.

— Я не сомневаюсь в этом. С радостью присоединюсь к тебе в такой смерти.

Все офицеры снова заняли свои места, сел и Шадрак. Плоть у импланта пульсировала болью от усилия, с которым он сжимал руку Лумака.

Из-под обшлага брони сочилась тонкая струйка водянистой крови.

Кто-то постучал кулаком во входной люк каюты. Медузон встал, продолжая перематывать окровавленный бинт на запястье. Легионер был обнажен до пояса, на его туловище и плечах виднелась сотня старых шрамов, а в теле здесь и там выделялись аугментические вставки. Всю правую сторону сращенной грудной клетки занимала имплантированная пластина, приживленная к очищенным от плоти костям. Она была частью Шадрака со времен битвы за Ржавь.

— Войдите! — крикнул он.