Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том III (ЛП)

Меч Сигизмунда остановил удар, но слишком поздно. Его сбили с ног. Он почувствовал, как мощь атаки дробит кости в державшем оружие предплечье. Он упал на пол, перевернулся и быстро вскочил на ноги. Твари набросились на него, кудахча бесчисленными голосами. Заныли повреждённые сервомоторы доспеха. Дисплей шлема залил красный предупредительный свет. Внутри головы он сражался, стараясь сохранить концентрацию, сохранить контролируемую ярость, которая служила ему огнём. Сжимавший булаву тёмный апостол стоял меньше чем в пяти шагах. Тёмные провалы глаз были неподвижны. Он медленно и небрежно повёл плечами и шеей. Этими движениями он напоминал Кхарна.

— Ты рассказал своему отцу?

Холод пронзил Сигизмунда, когда он медленно выпрямлялся.

— Ты признался ему? Рассказал, почему отринул долг, чтобы вернуться на Терру?

Слова эхом отозвались в нём. Прошло несколько месяцев с тех пор, как он случайно встретился с Киилер на “Фаланге” и она показала ему будущее, после чего он попросил Рогала Дорна о возвращении с ним на Терру. Он всё время помнил её слова, но не говорил о них никому.

— В варпе нет секретов. Я вижу твоё сердце и вижу твою судьбу. Я исповедовался, и боги даровали твою смерть в мои руки. Ты не уйдёшь отсюда живым. Ты умрёшь и не увидишь, как твой примарх потерпит поражение. Ты умрёшь и не увидишь, как падёт ложный Империум. Ведьма солгала тебе, Храмовник. Солгала.

Сигизмунд почувствовал, как холод сковывает руки и ноги. Он шагнул вперёд и поднял меч, но клинок больше не был частью его, а словно превратился в мёртвую конечность, прикованную цепью к руке. Он услышал далёкий и спокойный голос Киилер, заговоривший с ним из коридоров памяти.

— Вы должны выбрать своё будущее и будущее вашего легиона, Сигизмунд, первый капитан Имперских Кулаков.

Сигизмунд чувствовал, как кровь бьётся в венах. Несущий Слово двигался так быстро, что это казалось невозможным. Тень и жирный дым следовали за ним по пятам. Снова вернулись голоса из былой ночной пустоты.

— Долг связывает нас. Он поддерживает нас. Он направляет нас.

— Клинок — свободен, сын Дорна. Надеть цепи на него — надеть цепи на себя.

Он помнил вопрос, заданный им Киилер на “Фаланге”.

— Что за иной путь?

Сигизмунд вскинул меч, но чёрная булава врезалась ему в грудь.

— Смерть, Сигизмунд. Смерть и жертва.

Восьмая глава

Кровь и темнота. Мир вокруг рушился, становясь всё меньше, превратившись в пропасть боли, в которой он тонет. Он ничего не видел, а единственный звуком был гром в ушах. Одно сердце остановилось, другое билось, разрезая жизнь с каждым замедляющимся ударом. Он не чувствовал ни меча в руке, ни пробитые пластины брони.

— Мы существуем, чтобы служить.

— И больше ни для чего?

— Больше ни для чего!

— Неважно к чему он ведёт нас или зачем.

— Правда, что его никогда не победили, что он не проиграл ни одного поединка и никогда не уступал?

— Правда.

— Но если столпы, на которых стоит твой мир, пошатнутся, если долг направит тебя на путь, где всё под сомнением. Что тогда?

Мир встретил его буйством красок, оглушительными звуками и ослепительной яркостью. Зрение вернулось. Над ним стоял воин, тьма с его брони расползалась в воздухе. Булава мерцала, меняя форму. За спиной Несущего Слово покачивались и кружились существа с содранной кожей на звериных мордах. Стробирующий огонь битвы освещал сводчатый потолок. Похожий на трещину рот воина открылся, между белых зубов клубился дым. Когда он заговорил, его губы запылали.

— Мир!

Он поднял над головой чёрную булаву. Сигизмунд сжал рукоять прикованного цепью меча. На его теле открытые раны, мускулы дрожали. В груди билось одинокое сердце. Булава взвыла, устремившись вниз. Встречный удар. Острие меча вонзилось под нагрудник. Клинок в руке Сигизмунда затрепетал, рассекая броню, плоть и кости и вонзился в силовой ранец на спине Несущего Слово. Внезапно воспламенившиеся летучие химикаты и энергия вырвались из рассечённых охладительных труб и силовых кабелей. Несущего Слово охватило пламя, заглушив крики от удивления и боли.

Грудная клетка лопнула. Тёмного апостола отбросило назад, его кровь даже не успевала упасть на пол, испаряясь в пламени и искрах. Сигизмунд поднялся, сжал меч второй рукой, меняя захват, и ударил вниз. Клинок вонзился в рот Несущему Слово, пронзил череп и полированные камни пола.