Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 (ЛП)

Освальда желали видеть и другие. Верховный теогонист культа Зигмара и верховный жрец культа Ульрика старались быть вежливыми друг с другом над прахом старого выборщика, Максимилиана.

Представители городов-государств и выборных провинций, посланцы крупнейших храмов Альтдорфа и хафлинг — Старейшина Собрания — прибыли с выражением соболезнований.

Карл-Франц вошел один, без обычной помпы, сопровождавшей каждое его движение, и встретился с Освальдом наедине. Немногие в Империи могли бы удостоиться такого отношения.

Император нашел Освальда в кабинете Максимилиана — отныне кабинете Освальда — за разборкой старых бумаг. Освальд отослал секретарей и велел принести вина.

— Твой отец был очень добр ко мне, когда я был еще мальчиком, Освальд. Во многих отношениях он значил для меня больше, чем мой собственный отец. Трудно править империей и быть хорошим главой семьи. Я теперь это хорошо знаю. Нам будет очень недоставать Максимилиана.

— Благодарю. — Освальд все еще был замкнут и двигался как во сне.

— А теперь мы должны думать о будущем. Максимилиана похоронят с почестями. Ты должен быть коронован как можно скорее.

Освальд покачал головой. Все это, должно быть, тяжело для него. Карл-Франц помнил ту мучительную церемонию, которая сопровождала его собственное восхождение на трон, превратившиеся в настоящую пытку дни, пока выборщики спорили о наследнике. Он никогда не верил, что вердикт будет в его пользу. Из собственных источников ему стало известно, что при первом голосовании было восемь против четырех и что к концу совещания Максимилиану удалось убедить всех выборщиков, кроме одного. Если он действительно правил, а не просто объединял множество ссорящихся между собой княжеств, то правил только благодаря поддержке Дома фон Кёнигсвальдов.

— Коронация состоится в замке Дракенфелс. После представления. Все выборщики будут там и другие сановники тоже. Не придется собирать их снова через несколько недель на очередные пышные ордалии.

— Ты, конечно, прав, Освальд, но Империя ожидает увидеть надлежащий ритуал. Править еще недостаточно. Надо, чтобы видели, что ты правишь.

Освальд взглянул на портрет отца в пору молодости. Максимилиан стоял в лесу, впереди остальной группы, и держал на руке сокола. Рядом с ним был золотоволосый мальчик. Маленький Освальд.

— Я раньше никогда не замечал. Этот юноша с птицей. Он одет как сокольничий, но…

Карл-Франц улыбнулся.

— Да, это я. Прекрасно помню те деньки. Старик Люйтпольд не одобрял этого. «Что если будущий Император упадет с лошади, или рассерженная птица выклюет ему глаз, или его пропорет клыками кабан?» Он считал, что будущего Императора надо беречь, словно расписное яйцо. Твой отец куда лучше разбирался в таких вещах.

— Да. Думаю, да.

— И я уже замечаю, что юный Люйтпольд думает о тебе так же, как я думал о твоем отце. Возможно, я тоже слишком стараюсь баловать и кутать в вату будущего Императора. Надеюсь, я не такой домашний тиран, каким был старый Люйтпольд, но я замечаю за собой эти симптомы. Отношения между нашими Домами становятся все теснее.

Картина была очень выразительная. Карл-Франц жалел, что не может вспомнить художника. Наверно, это был один из друзей Максимилиана по охоте. Он явно тонко чувствовал лес. Казалось, что слышишь шум ветра в кронах и крики птиц.

— Скоро мы снова будем среди лесов, Освальд. На пути в Дракенфелс. Там должна быть неплохая охота. Должен признаться: когда ты предложил эту поездку, я колебался. Но мне всегда хотелось увидеть место твоей великой победы. И мне надоел душный покой дворцов и придворные льстецы. Слишком давно мы не выслеживали оленя и не пели старых песен. И мне было жаль, что потерпела неудачу «История Зигмара» твоего друга Зирка. Видишь ли, Миденланд вложил в нее и потерял и часть моих денег тоже. Я с нетерпением жду момента, когда увижу игру этого парня. Придворные дамы говорят, что он — это нечто.

— Да, Император.

— Император и выборщик, да? Я помню, когда мы были просто Карл-Франц и Освальд. Одному я всегда удивлялся, хотя…

— Чему, Император?

— Когда мы были молодыми, когда наши отцы сказали, что ты сошел с ума, раз решил выступить против Великого Чародея…

— Да?

— Почему ты не предложил мне пойти с тобой? Я бы прыгал от радости, если бы мне представился шанс поучаствовать в таком путешествии, в таком сражении.

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

I