«Watch You Bleed»: Сага о Guns N’ Roses [CoolLib]

Когда Иззи приехал в город, серьезные панк-группы Лос-Анджелеса — Black Flag, X, Blasters, Social Distortion, Fear — все еще доминировали. На третий день Иззи познакомился с какими-то парнями, пришел на репетицию, сыграл и был принят в группу: «Поскольку у меня была машина и установка, я был ценной находкой». Следующий концерт должен был проходить в ближайшие выходные на чердаке заброшенного склада в Лос-Анджелесе. «Мы готовились выступать, — вспоминает Иззи, — и тут показались остальные члены группы — одетые абсолютно как бабы. Ну там, помада, подведенные глаза, розовый спандекс, высокие каблуки. Это была моя группа, но они забыли сообщить мне, что нужно нарядиться, врубаетесь?»

Иззи пожал плечами и вышел на сцену в своем ковбойском обмундировании, состоящем из белой футболки, темной жилетки, шейного платка и матерчатой кепки, с низко висящей гитарой. «Это была, типа, музыка для слэма. БАМ-БАМ-БАМ-БАМ. Мы успели отыграть песни три», — вспоминает музыкант. После этого местные скинхеды и фанаты Fear вылезли на сцену и начали плеваться в группу. Это был полный панк-рок: мешанина из проклятий, стульев и бутылок, летящих сквозь клубы дыма. Бас-бочку пробил какой-то полузащитник в «мартенсах». Иззи: «Я огляделся и увидел, что из группы просто выбивают дерьмо. Я схватил стойку с тарелками, раздал пару оплеух и выскользнул сквозь заднюю дверь. Так я ворвался в музыкальную жизнь».

Все просто: если играешь в группе — ты на войне. Это было соревнование насмерть, без пощады. Другие группы убили бы тебя, если бы могли, или, по крайней мере, заставили сбежать, поджав хвост, в ту дыру, из которой ты вылез. «После этого случая у меня не было проблем с тем, как кто-то выглядит или звучит, даже если они отличались от меня. Так что, пожалуй, это был неплохой способ сломать лед».

Один на миллион

А тем временем в Индиане Билл Бейли не мог найти себе места. Семья хотела, чтобы он окончил школу и поступил в колледж. Все признавали, что Билл не дурак. Друзья чувствовали, что в Лафайете ему тесно; некоторые советовали ему уехать, чтобы найти себя. Но Билл Бейли был к этому еще не готов. Вместе с другом он съездил в Нью-Йорк и вернулся. Частенько он зависал в «У Арни», его любимой пиццерии на Элмвуд-авеню. (Верхний зал назывался «Игрушки на чердаке», как дань уважения Aerosmith[8].) На его счету появилась пара новых арестов, в основном, за мелкие нарушения, но лафайетские копы обозлились на него всерьез.

«Как-то одна девчонка забрала меня на машине своей матери. Ей было шестнадцать, может, семнадцать лет, и мать заявила об угоне машины». Мать девочки была в ужасе, когда кто-то ей сообщил, что ее дочь находится в машине с Биллом Бейли. Полиция остановила машину на западе от Лафайета, недалеко от Пардью. Эксл был за рулем: «Они пытались сделать из меня великого автоугонщика, попутно обвиняя в изнасиловании несовершеннолетней — и это при том, что я даже не дотрагивался до этой девчонки. После того как мне предъявили обвинения, я поехал к ней домой, и мы устроили небольшую вечеринку. А потом я свалил из города».

На дворе был конец 1979-го. Эксл решил добраться до Лос-Анджелеса и попытаться найти Иззи. Мать Иззи сказала ему, что у нее нет телефона сына, который намеренно порвал связи со своей семьей. Эскл решил, что, возможно, сможет найти его сам, поскольку Иззи присылал ему из Лос-Анджелеса открытку с голливудским обратным адресом. Он набил рюкзак одеждой и кассетами и проголосовал на шоссе I-65. Первый парень, подобравший Эскла, довез его до Чикаго, а потом и до Сент-Луиса.

Эскл вспоминает поездку с ужасом: «Мой первый попутчик, этот парень, сказал мне, что я могу завалиться на полу его гостиничного номера. Мне было около девятнадцати, я был очень наивным и жутко устал. Так что я просто вырубился, а проснулся через пару часов, когда этот гад попытался меня изнасиловать». Эскл отбросил мужчину, и тот упал на пол. Пока он поднимался, Эскл успел достать из рюкзака свою опасную бритву. «Он снова бросился на меня. Я побежал к двери. Мы сцепились, и я зажал его между дверью и стеной». Эксл прижал бритву к горлу парня и прошипел: «Никогда не трогай меня. Даже не думай меня трогать. Не трогай себя, думая обо мне. Никогда». Парень выбежал в дверь, оставив потрясенного Эскла одного. «Я чуть не убил этого чувака, так я был напуган. Тогда я не знал, что причины этого кроются в событиях моего детства, которые я вроде как похоронил — и даже не помнил».

Эскл собрал вещи и вышел в ночь, невыспавшийся, без цели, посреди неизвестности, где-то в окрестностях Сент-Луиса. Когда над рекой появилось солнце, он, дрожа от холодного ветра, снова вышел на трассу и продолжил свое путешествие на запад.