Web of the past (СИ)

— Я и не жду от тебя жалости, симбионт, —усмехнулся он и отошёл назад, так и хазывая Клинатрца высвободиться от оков и разрушить здесь все. У него чертовски избита и искорежена сама мысль, что такие придурки вечно тянутся к хозяйке. Или она к ним, как посмотреть. Пришелец кривится, потому что один запах отбивает всякое желание находиться здесь: смердит сыростью и мокрой древесиной. Мешанина становится практически звенящей какофонией, от которой начинает тяжелеть голова. У нее обнажая звериная пасть, оскал лукавый и ноги встают сами по себе. Кайлор излучает притягательный взгляд сероватых глаз.

— Паркер, вставай! —приказывает девчонка, на повышенном тоне, — вставай, черт тебя побрал.

— Очень жаль тебя расстраивать, но ему явно не до тебя, —заметил Доктор и выпустил в поле боя женщину, очертание которая имеет робота. И как только Октавиус хотел похвастаться своим улучшенным солдатом, который должен был превосходить Капитана, как женщину тут же разорвала ограмная пасть зверя. На вид женщине около 30 лет, волосы ее светлые, русые и заплетены в косу. У нее тонкая, левая рука согнулась в локте, кисть руки упала на грудь ладонью вниз. Ее верхняя часть тела оторвано от нижней, отлетело в сторону. Под человеком, в области головы, спины растеклась лужа жидкости бурого цвета, овальной формы. Доктор, схватив себя на грешной мысли, застал Кайлор с распахнутой пастью, в которой оказалась часть руки солдата.

— Ты что-то говорил о солдате? —выплюнула, точно невкусную кость, она,— прости, я прослушала.

Послышался истошный звук переломленных костей. По средней подмышечной линии Доктор заметил, как грудь вскрыта и там переломлены 2-9 ребра. Переломы ничем друг от друга не отличалист: на наружной поверхности линии переломов поперечны, края ровные. От зоны основного перелома по краю ребер прохшлись продольные расщепления компактного слоя, которые стали волосовидными.

— Великолепно, —восхищенно гласил Доктор, получив вместо ответа сдержанный крик монстра, — твое бехдушное нутро превосходит ожидания.

— Что такое душа? Смогу ли я увидеть её, вспоров тебе брюхо? Смогу ли я увидеть её, раскроив тебе череп?— подходя к нему все ближе и ближе говорила она одновременно с Токсином

«Сколько ты ещё будешь сдерживать меня своей хуетой?»

— Сыворотка действует долго, ты не сможе-…

Кайллр оскалилась безумно, кожа на ее морде лопнула, и пасть с хрустом вытянулась, стала огромной. Да никогда, слышите? Никогда ни у одного обычного зверя не могло быть именно такой пасти. Это казалось Доктору абсурдом. В легком ужасе Октопус отступил назад, споткнулся и повалился на спину. Он видел над собой клинтарскую глотку, заслоняющую все и показывая несколько рядов острых зубов, пропитанные ядом.

— Ты. Не. Понял, — монстр схватил того за щупальца и откинул одним взмахом Алого от себя, — сиди на месте, поганое животное. Кры-ыса.

— ПОДОЖДИ! —Питер впервые издал что-то за эти минуты. Симбионт замер, и долго висела тишина, в которой Кай слышала только стук вражеского сердца.

— Ты ещё не понял? —Токсин до крови вспарывает доспехи злодею,— они заслуживают смерти.

Паркер неосознанно почувствовал, что холод глубоко-глубоко проникает в него, до самого сердца, так что он никогда больше не сумеет отогреться. Он впервые боится ни Алого или Октопуса, а ее. Нет, Токсина с ней на пару. Пакчок поднялся и увидел, что сгусток сбился в кучу, из которой торчали лишь глаза и распахнутые пасти симбионта. Теперь казалось, что это один пришелец, сделанный из волокон, ворсинок и зубов. Когда оно сформировало истинную форму Токса, то тот выпрямился в спине и неосознанно прошёлся по своей женской форме, отмечая тот факт, что девчонка поправилась.

— Мне надоело с вами няньчиться и терпеть ваши чертовы вакцины, из-за которых страдает она, —Симбионт схватил за края костюма Алого и поднял в воздух, чтобы взглянуть в эти паршивые, багровые глазенки, которые отраджали сущность Холланд, — тебе выпал такой шанс исправиться, в тебя верили эти двое идиотов. А ты взял и сделал точнг такое же, как ранее делал я. Не скажу, что я горжусь, но ты мог и не повиноваться этому никчёмному доктору.

— К чему ты клонишь?

— К тому, что ты лох и не воспользовался случаем сбежать, потому что я тебя, скотина, грохну, —с ненавистью взревел тот и с нечеловеческой силой впечатал лицом его в плотную, железную стену, пробивая ее напрочь, — единственный, кто здесь монстр - это ты.

— Что, уже монстром считаешь? —ядовито выплескивает Алый,— а я думал, что я тебе нравлюсь, какая жалость.

— О, я обожаю тебя,—притянул Симбионт его к себе и заулыбался своими клыками.

— Ты не в моем вкусе, —смело заявляет Бен и уворачивается из лап Клинтанца.

— Забыл, что ты тащишься по блондинкам с идиотским характером.

— Причем здесь Кай?

— А я говорю разве о Кай? —наклонил голову Симбионт и смотрит своими пустыми, белыми глазами на него, — ты знаешь мой ответ. И он никакого отношения к моей лапульке не имеет.

— Ты несёшь чушь, как всегда, —и резанул ему жалом по щеке,— она лишь элемент для доверия Кай и Питера. Ничего более.