While I'm Still Here (ЛП)

Я разочаровывался во всем. Я даже не нравился ему, тогда какого черта я должен беспокоиться? Это не имеет смысла. Мне нужно отгородиться от него. Я смог взять себя в руки и справиться со своей истерикой (я больше не плевался ядом от одной мысли о нём); пусть у меня и ушло двадцать четыре часа на то, чтобы сменить настроение с раздражающего на безразличное. Ничто не стоило моих нервов. Сегодня уже четвёртое августа, он уезжает меньше чем через неделю и не собирается отвечать взаимностью на мои чувства. Все чёртовы сцены откровения, которые у нас были, когда я со сложенными ладонями и чуть ли не на коленях предлагал ему себя, прошли даром. Они ни к чему не привели. Общение с ним больше не несло никакого смысла; я лишь делал больнее себе.

Может быть, мама действительно была права.

Однако в то же время меня грызла совесть за то, как я поступил с ним. Я знаю, что он пытался помочь мне. И хотя я решил игнорировать его, избавляя себя от страданий, мне нужно было с ним увидеться. Я должен как минимум извиниться за срыв. Я позволил своей одержимости (как он назвал это) взять надо мной верх и пролил огромное количество неприятных слов, которые в итоге всё равно не нашли отклика.

Я вздохнул и повернулся к окну. Мне хотелось бы быть лучше, чтобы просто принять то, что он сказал и больше не спорить. Я не хотел с ним бороться (не в прямом смысле), но, блять, я отлично знал, что видел в зеркале, и не было никакой вероятности, что он мог бы убедить меня в обратном.

Почему мне так грустно?

Внезапно я обнаружил, что периодически повторяю этот вопрос в голове, пытаясь найти ответ внутри себя, как будто он был чем-то осязаемым. Я желал, чтобы он действительно был осязаемым, тогда я смог бы достать его наружу и избавиться от него так же, как я поступал со всем остальным в своей жизни.

Бывшие друзья, школа, мама, будущее. Довольно скоро он пополнит список существительных, входящих в категорию «вещи». В конце концов он был всего лишь человеком.

Просто глупым грёбаным человеком.

*

Я искренне захотел наладить отношения с мамой. Джерард теперь исчез из поля зрения, ну, и я подумал, что редкие разговоры с мамой всё же лучше, чем полное одиночество. Я чувствовал себя виноватым из-за того, что оказался таким дерьмовым сыном. Возможно, сейчас я просто испытывал потребность хоть в какой-то компании, поэтому так отчаянно цеплялся за маму, но я должен снова начать с ней общаться, пусть она и скрывала от меня своего бойфренда. Я тоже многое от неё скрывал. Мы оба скрывали друг от друга свои жизни.

Я не потрудился выпытать у неё информацию об этом таинственном мужчине. Я понимал, почему она ничего мне не рассказывала – я сам хранил молчание о собственных отношениях. Интересно, она могла догадаться о том, что мы с Джерардом занимались сексом? И если бы догадалась, сказала бы мне об этом? Я не думаю, что вёл себя тогда как-то по-другому, разве что очень осторожно садился на твёрдые поверхности в первые два дня после случившегося.

Она ничего не знает обо мне, я ничего не знаю о ней. Но в какой-то степени меня разозлило, что она кого-то встретила. Отказалась ли она так легко от папы? Да, она больше никогда его не увидит, так что, наверно, имела право на счастье. Однако этот факт всё равно ощутимо задел меня; я стал чувствовать себя лишним, отодвинутым на задний план, потому что я не знал этого человека, а наша семья, как предполагалось, должна была состоять из папы, мамы и меня. Папы, а не какого-то чужого парня. Но вряд ли я мог что-то изменить. Мне лишь оставалось молиться Богу, что если мама решит выйти за него замуж, он не превратится в такого ублюдка, как Гэри.

Я больше не хотел отдаляться от неё. Мама всегда была рядом, даже когда задерживалась на работе или проводила время с бойфрендом, я знал, что она придёт домой. Она была моей матерью. Она не будет кормить меня пустыми обещаниями. Она никогда не откажется от меня.

Я понимал, что буду использовать её для того, чтобы заменить компанию Джерарда, но разве я раньше не использовал его для того же самого? Не заменял им компанию матери? Поэтому какая разница? Всё отлично. Я больше не собирался с ним разговаривать. Он остался в прошлом. Готово. Я, блять, покончил с ним навсегда.

Я начал думать, что все люди, независимо от ситуации, используют друг друга. Любовники используют друг друга, чтобы удовлетворить физические потребности. Друзья используют друг друга, чтобы жаловаться и перекладывать свои проблемы на чужие плечи. Дети используют родителей, чтобы получить уход и заботу, а мы с Джерардом использовали друг друга ради всех этих вещей одновременно.

В итоге я пришел к грандиозному выводу – я ненавижу быть человеком. И хотя человеческую природу ничто не могло сломить, я бы хотел, чтобы наши с Джерардом отношения были чем-то возвышенным, особенным. Потому что тот факт, что мы пользовались друг другом для того, чтобы не чувствовать себя одинокими, ужасно угнетал.