While I'm Still Here (ЛП)

- Просто хочу сказать, что да, это так, но я не хотел тусоваться с ними. Я изолировал себя, и это моя гребанная вина, что никто больше со мной не разговаривает. Полагаю, все махнули на меня рукой. Я никогда не перезванивал им и держался сам по себе. Какого черта я это делал? Посмотри на меня сейчас! У меня никого нет! Я, блять, одинок, и да, у меня были друзья, были люди, с которыми мог проводить время, а сейчас… - я замолчал, не зная, как закончить предложение. Я был так зол на себя. И знал, что это моя вина, и от этого было еще больнее. События не должны были сложиться таким образом.

Джерард молчал с минуту, прежде, чем ответил.

- Ты же не собираешься так же поступить и со мной? Потому что, если ты уйдешь, то у меня никого не будет. Я буду один. Я убью себя.

- Нет, нет… никогда. Не говори так.

*

Как только я пришел в себя, то поднял голову с того места, где она лежала и медленно сел. Я посмотрел в сторону и увидел Джерарда, сидящего со скрещенными ногами и тихо напевавшего.

Я посмотрел туда, где покоилась моя голова – Иисус, я лежал у него на коленях.

*

- Что ты пел?

- Песню.

- Знаю, но что это было? Ты написал это?

- Нет, это Smashing Pumpkins. Называется Tonight, Tonight. Одна из моих самых любимых песен.

- Она прекрасна. Не знал, что ты можешь петь.

*

В его голосе было нечто особенное. Он казался слегка охрипшим, но звучал словно колыбельная. Так мелодично. И Джерарду не приходилось прилагать особых усилий, чтобы попадать в ноты.

Это было так, как будто он пел мне серенаду: мысль, от которой в животе начинали порхать бабочки, а сердце выпрыгивать из груди.

*

Лежа в постели, пытаясь уснуть как в парке, я вновь и вновь напевал про себя одну и ту же строчку, потому что это единственное, что я мог вспомнить, но уверен, на это была своя причина.

…Поверь в меня, как я верю в тебя…

*

До сих пор не знаю точно, когда он собирается в Нью-Йорк, но это произойдет до того, как осень вступит в свои права. А значит, остается всего лишь два варианта: июль или август, то есть у меня осталось около двух с половиной месяцев, прежде, чем он уедет.

*

Но я хочу быть целым миром для него. Ну что ж, у меня появилась еще одна причина для бессонницы: страх того дня, когда он уедет, и я снова останусь один.

*

- Джерард, я не знаю, что мне делать с моей жизнью. Хочется стать кем-то путным, понимаешь? Но не знаю, как это сделать. Я все время чувствую себя несчастным от чувства собственной бесполезности.

Он повернулся ко мне, лежа на траве на боку и подперев голову рукой:

- Поэтому мы и уезжаем отсюда, - произнес он, улыбаясь мне. - В городе можно осуществить любую свою мечту.

- Но у меня нет никакой мечты, – грустно ответил я. – Я не знаю, что значит жить. Я существую, но не живу.

*

Интересно, был ли Джерард тем самым человеком, с которым я так желал встретиться и кому хотел поведать свою историю. Может быть, мы бы написали ее вместе.

*

И я зарыдал.

Он быстро сел, изучая меня глазами полными беспокойства.

- Эй, что случилось? - его руки легли на мои подрагивающие в такт рыданиям плечи.

Я хочу, чтобы ты любил меня, хочу, чтобы ты обнимал меня. И мне очень хочется обнять тебя в ответ.

Его руки успокаивающе поглаживали меня, и я повернулся к нему. Схватив в кулаки его большой черный свитер, я тихонько плакал, уткнувшись в его грудь и беспомощно глядя вдаль.

Наконец моя мечта сбылась. Он обнимал меня, но всего лишь от жалости, а вовсе не от любви.

*

- Хорошо, - продолжал он все тем же низким голосом. – Думаю, ты должен осознать тот факт, что ты нужен, Фрэнки. Ты особенный. Но также я знаю, что и тебе тоже нужен кто-то.

- Да, – согласился я, пытаясь понять, к чему он клонит.

- Позволь мне быть твоим лучшим другом, - шептал он, обнимая меня за талию.

- Ты мой лучший друг. Ты мой единственный друг.

*

- Что ты принес? – с любопытством спросил я.

- Секс-игрушки.

- Ты серьезно?

*

- Что? Вот дерьмо, извини… я думал, что ты имел в виду… мои причиндалы и… показать их… о мой бог, - я закрыл лицо ладонями, качая головой, ведя себя как малолетка.

- Забудь о своих грязных мыслишках, извращенец! - засмеялся он.

*

Но все же я пока не спешил рассказывать ему о своей коробке памяти. Никто никогда ее не видел. Я был вполне уверен, что даже моя мама не знала о ее существовании. В ней я хранил фотографии и всякие каракули, нарисованные во время уроков; иногда я мог смотреть на них и огораживаться от реальности. У меня не было фотоальбома, так что я просто скидывал в коробку все свои фотографии. Она была надежно спрятана под кроватью.

*

- Можешь ли ты, пожалуйста, так на меня не смотреть?

- Почему ты не хочешь, чтобы люди смотрели на тебя? Честно. В чем реальная причина?

- Ты хочешь знать? Отлично. Я отвратительный. И я чувствую себя еще хуже, когда на меня смотрят. Я в порядке, когда один, потому что мне не нужно волноваться о том, какое произвожу впечатление. А когда из всех возможных людей на меня смотришь именно ты, то это еще хуже, потому что ты сканируешь меня взглядом и видишь все, что во мне не так. Я знаю, что говорят обо мне люди.

- Что они говорят? – спросил он, наклоняя ко мне голову.