WikiLeaks изнутри

Публикация была назначена на понедельник, чтобы «Шпигель», как еженедельный журнал, мог сохранить свой обычный цикл. В связи с публикацией журнал только внес кое-какие изменения в рабочий процесс: отменил воскресные сигнальные экземпляры для берлинских депутатов и отложил на более поздний срок рассылку электронной версии.

В среду на неделе, предшествующей публикации, в обеденное время я встретился с Марселем Розенбахом и Джоном Гётцем в итальянском ресторане на улице Беренштрассе. Есть мне совсем не хотелось, но из вежливости я заказал какое-то блюдо с макаронами. Пока оба журналиста говорили, я неторопливо наматывал макароны на вилку. Они рассказывали, как хорошо продвигаются дела, а я с интересом наблюдал, как растет клубок макарон на моей вилке.

«А у вас тоже все нормально?» – спросил меня Гётц.

Я набил рот макаронами и кивнул. Вид у обоих журналистов был крайне довольный. А мной почему-то овладело нехорошее предчувствие. Аппетит окончательно пропал, когда они поинтересовались, как продвигаются дела с «процессом минимизации ущерба». Закончили ли мы редактирование?

Я несколько глупо выглядел. Пытался не подавать виду, что меня застали врасплох. Но ведь существует договоренность с Джулианом, что из документов будут изъяты имена и фамилии, прежде чем материал можно будет публиковать в Сети, напомнил мне Розенбах. Это обязательное условие, выдвинутое всеми тремя медиапартнерами.

Я об этом ничего не знал. Имена и фамилии ни в чем не повинных косвенных участников следовало удалить, это было вполне логично, и я не мог с этим не согласиться. К тому времени я уже неоднократно сталкивался с тем, что Джулиан скрывал от меня важную информацию или передавал мне ее слишком поздно. Это иногда ставило меня в щекотливое положение. Вполне возможно, что и на сей раз вся проблема заключалась именно в этом.

Я помчался домой и немедленно связался с техниками и с нашими добровольными помощниками. Работы у них было по горло, но о том, что материал должен быть отредактирован, они слышали в первый раз.

Положение создалось серьезное. Статьи были практически готовы, печатные станки ждали отмашки: останавливать процесс было поздно. Прежде всего журналу «Шпигель» отмена публикации обошлась бы в десятки тысяч евро.

Я заглянул в чат. Джулиан был в Сети, и я спросил его: «Слушай, что там насчет минимизации ущерба?»

В одно мгновение Джулиана не стало. И до конца дня он в Сети не появлялся. Между тем все остальные пытались всеми силами успеть отредактировать как можно больше. Насколько я помню, я за эти пять дней, со среды по понедельник, спал всего десять, ну максимум двенадцать часов. Анке жила с привидением.

При просмотре документов стало ясно, что, даже если убрать все имена, останется контекст, по которому с тем же успехом можно установить личность. Если, например, в документе упоминалось, что один из трех афганцев, взятых в плен в деревне такой-то 25 марта 2009 года, передал информацию американцам, то местный Талибан без особого труда мог вычислить и наказать виновного.

Девяносто тысяч документов! Просто-напросто слишком много. Я уставился на монитор компьютера и не знал, что делать. С необработанным текстом нам было не справиться, нам нужен был веб-интерфейс, который облегчил бы редактирование. Впоследствии наши техники разработали программу, с помощью которой добровольные помощники по безопасному каналу связи могли скачать документы, чтобы их обработать или изъять из них имена. Но для текущего проекта такую программу мы разработать не успели.

Средства информации дали нам решающее указание: выбрать и временно придержать 14 тысяч из 90 тысяч документов. Притом речь шла о рапортах касательно потенциальной угрозы. Эти документы содержали донесения местных жителей, служивших информаторами для вооруженных сил США и предупреждавших американцев о запланированном наступлении или новом складе оружия. В рапортах были названы имена информаторов, которые могли стать легкой мишенью для мести талибов.

В остальных 76 тысячах документов имен было значительно меньше. При последующей проверке их обнаружилось всего около сотни.

Работа была в полном разгаре, когда на следующий день, ближе к вечеру, в Сети опять появился Джулиан, который как раз «собирался сегодня сказать насчет имен». Кроме того, он предъявил нам длинный список срочных дел: