Wildcard. Темная лошадка

Я борюсь с путами, но они такие крепкие, что я могу лишь чуть-чуть пошевелить руками и ногами. Мне нужно выбираться отсюда.

Ноль стоит возле второй каталки, к которой кто-то крепко привязан. Я перестаю бороться.

Это Хидео.

Его чем-то накачали, он едва в сознании. Его голова откинута на подголовник, а пот заливает лицо. Какой резкий контраст с последним моментом, когда мы стояли рядом. Он поднял руку, глаза его сверкали от ярости, и он приказал Тейлор умереть.

За все это время, не смотря на обстоятельства или его настроение, я видела Хидео, державшим все под контролем – в офисе, на арене, дома. Даже в отчаянии, с разбитым сердцем, он никогда не выглядел так, как сейчас – беспомощным. Его творение вырвали из-под его контроля.

Несмотря на то, что он сделал на моих глазах, я не могу не бояться теперь, когда он больше не управляет «НейроЛинком» и алгоритмом. Это означает, что кто-то намного хуже теперь контролирует все.

Ноль стоит перед каталкой. Если он и испытывает что-то при виде брата, то не показывает этого. Он поднимает Хидео за подбородок.

Я резко выдыхаю.

Я думала, что Ноль ходит здесь как виртуальная симуляция. Но нет, он в тех доспехах, которые проверял вместе с Тейлор в ту ночь, когда застрелили Тримейна. Он в оболочке робота, который двигал рукой синхронно с Нолем.

Разум Ноля управляет изнутри металлическим костюмом. Он – искусственное создание, которое технически кажется живым.

Он заставляет Хидео повернуть лицо, чтобы встретиться с ним взглядом. Брат против брата. Ноль с любопытством изучает его, словно образец. Затем сцепляет руки за спиной и плавно сжимает и разжимает стальные пальцы, медленно обходя связанного брата по кругу.

Я сжимаю челюсти, во мне поднимается волна ярости.

– Оставь его в покое, – рычу я.

Ноль останавливается, чтобы посмотреть на меня.

– Ты все еще испытываешь к нему чувства, – тихо говорит он.

– Думаешь?

– Скажи мне, Эмика, каково это? – Теперь он кажется заинтересованным. – Он натворил ужасные вещи. И все равно я чувствую твою связь с ним.

Я вздрагиваю от понимания, что это так. Сасукэ так и не повзрослел, чтобы по-настоящему узнать, что такое любовь. Даже зарождающиеся, невинные чувства к Джэкс не могли сравниться со сложностью любви. Он потерял свою человечность до того, как смог пройти через это. Моя злость затихает, а сердце разрывается от сочувствия к нему.

– Что бы ты ни сделала, Эмика, – говорит Ноль, обращаясь ко мне и снова поворачиваясь к Хидео, – кажется, ты повлияла на линзы тех, с кем была связана до этого. И на его тоже. – Он замыкает круг и наклоняется к Хидео. – Но не волнуйся. Мы это легко поправим.

Его слова, успокаивающие и насмешливые, – эхо мыслительного процесса Тейлор. Даже если она мертва, ее влияние на него было таким сильным, что все еще остается под этими гладкими стальными пластинами.

– Но сначала, – продолжает Ноль, наконец отворачиваясь от Хидео и возвращаясь ко мне. Все мускулы в моем теле напрягаются, когда он подходит. – Давай сначала исправим тебя.

Я сердито смотрю на него, желая увидеть хоть один признак Сасукэ, заключенного внутри, но через его непрозрачный шлем на меня смотрит лишь мое отражение.

У раковины Джэкс уже открыла коробочку с линзами и вытащила один набор. Я снова смотрю на нее. Ее взгляд пустой, она двигается, словно находится не здесь.

А потом… ее взгляд перемещается на меня. Я понимаю, что Ноль не знает, что я связывалась с ней раньше. Ее дымчато-серая радужка мерцает в флуоресцентном свете. В это мгновение я вижу, что она в сознании, наготове за ее старательно контролируемым выражением лица. Она не находится под влиянием Ноля, нет – она только притворяется, что это так.

Она качает мне головой, а потом ее взгляд перемещается на дверь. Над ней светится красная лампочка, означая, что она закрыта, но возле двери находится аварийный пульт, который я заметила в первую ночь в институте. Я снова смотрю на Джэкс, которая возвращается к подготовке новых линз для меня.

Надежда прорывается через мой страх. Возможно, Джэкс все еще мой союзник. Если я смогу выиграть еще немного времени, может быть, у нее получится вытащить нас до того, как Ноль заставит меня надеть новые линзы.

– Ты не можешь быть настоящим, – с усилием говорю я, взглянув на него. – Я тебе не верю. Ты всего лишь симуляция.

– Тогда посмотри сама, – Ноль протягивает руку и нажимает на плоскую кнопку на верхней части каталки. Металлический наручник, удерживающий мое левое запястье, с щелчком раскрывается, освобождая мою руку.

Я сразу же вытаскиваю ее из пут, облегченно разминая запястье. В сомнении я тянусь к руке Ноля. Он не двигается.

Моя рука касается верхней части его руки. Я почти что вздрагиваю. Холодный, прочный металл. Нет ничего человеческого в стальной пластине, которой касаются мои пальцы, ничего, что предполагало бы, что внутри может существовать душа. И все же… вот он, двигается и функционирует, на первый взгляд живой.

– Ты это чувствуешь? – спрашиваю я.

– Я понимаю, что ты касаешься меня, – отвечает он. – Я чувствую это логически, если так это можно назвать.

– Ты чувствуешь боль?