Will. Чему может научить нас простой парень, ставший самым высокооплачиваемым актером Голливуда

Дана пришел в темно-синем велюровом спортивном костюме от Серджио Тачини с бело-красными резинками на рукавах и штанинах. Куртка была наполовину расстегнута так, чтобы было видно его семь или восемь золотых цепей, висящих на ужасно волосатой груди. Дана был одним из тех мужиков постарше, которым почти удавалось одеваться, как молодежь — возраст в нем выдавали только скучные серые носки. Дана всегда носил солнцезащитные очки — на улице и дома, днем и вечером, в церкви и на спортивной площадке. Очки всегда были на нем.

В тот день Дана подъехал к дому Джеффа на новенькой четырехдверной «Ауди 400 °CS Quattro» цвета синий металлик, и тогда я впервые в жизни увидел телефон в машине. Это в принципе была первая машина со встроенным телефоном — полноценная домашняя трубка с дисковым набором номера, которая каким-то образом работала из машины. Дана вышел на улицу, его распирало от важности. Он был горластый и импозантный, огромное кольцо на его мизинце сверкало в лучах солнца. Мы с Джеффом стояли на крыльце. Когда Дана нас увидел, он раскинул объятия и заорал своим низким баритоном на всю улицу, чтобы слышали соседи:

— ЙОООУ! ВОТ ОНИ, КРАСАВЦЫ! — показывая на нас с Джеффом. — Во всей красе! Бегите брать автографы! Перед вами диджей Джаззи Джефф и Фреш Принц! Этих пацанов скоро все будут знать!

Он подозвал нас к себе.

— Давайте сюда, не стесняйтесь!

Мы сошли с крыльца к нему. Дана обнял нас, словно любящий отец.

— Шикарно вы всех уделали в Нью-Йорке, показали там, на что способны пацаны из Филли!

Мы с Джеффом заулыбались.

— Да, мы такие, — ответил я.

Тут один из соседей Джеффа, чувак на пару лет постарше по имени Кит, крикнул:

— Э, Дана! Эт че, реально ты? Блин, это ж сам Дана Гудман! Чувак, какие дела?

Кит с Даной пожали руки — это было одно из тех сложносочиненных рукопожатий в несколько этапов, которым пользовалось поколение постарше нас. Еще один элемент, не вязавшийся со спортивным костюмом Даны.

— Как тебя сюда занесло? — спросил Кит.

— Да так, поболтать о делах вот с этими пацанами, — ответил Дана.

— О делах? — Кит взглянул на нас с Джеффом. Его настрой в тот момент слегка изменился, но мы от волнения и по неопытности этого не заметили.

Кит позвал Дану в сторонку и наклонился поближе к его уху:

— Ты же в курсе, что это младший братишка Джимми Таунса?

Дана поглядел на Джеффа.

— Брат Джимми Таунса?

Кит еще сильнее приблизился к уху Даны и нашептал что-то, чего мы не услышали.

Дана уставился в землю и покачал головой:

— Все, все, чувак, я тебя услышал. У нас тут чисто бизнес. Просто помогаю пацанам кое с чем.

— Ну смотри.

Кит сказал это громко, специально, чтобы мы услышали. Они с Даной попрощались, и он пошел дальше по улице.

Дана спустился в подвал. Мы с Джеффом исполнили для него все, что у нас было в запасе. Дана выбрал две песни, которые ему больше всего понравились. Одной из них была Just One of Those Days — «Один из тех дней». Это был достаточно медленный ритм на 92 удара в секунду, в котором я читал рэп об одном из тех дней, когда все идет не так. В куплет Джефф вставил сэмпл из песни Ирвинга Берлина Puttin’ on the Ritz — этот рэгтайм 1928 года был первой песней, исполнявшейся в кино межрасовым ансамблем. Микс из серьезной старомодной музыки и современных хип-хоп-скретчей и ритмов был фирменным коктейлем Джаззи Джеффа. В этом была наша фишка: музыкальная разборчивость и глубокие познания Джеффа идеально сочетались с моим врожденным чувством юмора и умением рассказать историю.

Второй песней Дана выбрал «От девчонок одни беды» — ту самую, которую я сдернул с «Иветт» Каза. В версии для записи Джефф использовал сэмпл из заглавной песни сериала 60-х годов «Я мечтаю о Джинни», а на новенькой драм-машине «Роланд 909» он понизил тон барабанного звука, чтобы получилась басовая партия. В этой песне я пересказывал историю о том случае в подвале Джуди Стюарт, когда мое искусное занятие любовью чуть не привело к обморожению. Дана был просто в восторге и не мог перестать хихикать.

— Йоу, это правда? Колись, реально все так и было?

— Все правда, чувак, — ответил я. — Та еще была ночка.

Он расхохотался.

— Блин, прикольные вы пацаны, да еще и талантливые.

За десятилетия хип-хоп настолько развился, что теперь меня от наших старых песен корежит — они звучат примитивно и занудно. Но по тем временам наши песни были революционными. Мы с Джеффом заигрывали со структурой так, как никто в хип-хопе до нас и не пытался. У нас были припевы без текста, куплеты, состоявшее наполовину из сэмплов, наполовину — из рэпа. Я писал куплеты, которые складывались в полноценную историю — каждый куплет подводил к последующему, заставляя дослушать до конца, чтобы узнать, чем все кончится. Это было нечто новое, необычное… если позволите, это был фреш.

Дана качал головой в ритм музыке, хлопал в ладоши, притопывал. В конце концов, изобразив, что в него больше не лезет, он сказал:

— Хорош, хорош, вырубай!

Джефф нажал на кнопку «стоп».

Если бы мы были в мультике, в глазах Даны крутились бы знаки доллара. Перебирая пальцами золотые цепи на груди, он заявил: