Wolf's mint (СИ)

Но даже будучи всего лишь чьим-то призраком, она не отстранилась. Если он хотел этого, значит, так тому и быть. Санса заключила сделку, и она хорошо помнит о ней. Ошибки брата, давшего обещание и не выполнившего его, она не повторит.

Неторопливо опуская ладонь на плечо мужчины, рыжеволосая улыбается, но эта улыбка лишь тень той прежней, на которую она была когда-то способна. Ее рука поднимается выше, пальцы касаются серебряной броши под горлом, а потом девушка легко проводит ими по виску лжеца.

- Хотела бы я знать, с чем связаны ваши надежды на это, – шепчет волчица в губы Пересмешника. - Однако в любом случае, это будет прекрасным представлением.

Закрыв глаза, Санса впервые сама целует Петира. Пусть ей недостает ни умения, ни смелости, ни страсти, но она просто приоткрывает губы и мягко захватывает ими нижнюю губу мужчины. Зарываясь пальцами в его волосы, второй рукой Старк обвивает Лорда за плечи. Чувствуя, как он обнимает ее за талию, как его запускает руку в волосы, синеглазая едва не задыхается, получая в ответ страстный поцелуй, к которому внезапно оказывается не готова. Судорожно хватив воздух губами перед тем, как их накрыли губы Бейлиша, она позволила привлечь себя ближе. А через пару минут, все еще сжимая пальцами в его волосы, свободной ладонью уперлась в грудь мужчины, останавливая.

Касаясь лбом подбородка Петира, волчица равнодушно произносит колкие слова, которые срываются с губ ядовитыми льдинками:

- Хоть раз она оказалась на что-то способна, – пытаясь унять сердцебиение, она поясняет: – Бриенна. Она не уберегла Ренли Баратеона и не выполнила приказа моей матери. Я считала, что быть кем-то большим, чем телохранитель ей не по плечу, – приводя мысли в порядок, Санса стирает с лица промелькнувшую улыбку. - Что ж, оказывается это не так.

Прежде чем отстраниться от Верховного Лорда Трезубца, она скользит взглядом по его лицу, седым вискам, а после приглаживает волосы, которые только что сжимала.

- Пара дней, – задумчиво произносит девушка, беря в руки недопитый бокал с вином. Она делает несколько глотков, прежде чем снова посмотреть на собеседника. - Дед не присягнет бастарду, это ясно, как день. Честь не позволит ему. Но можем ли мы рассчитывать, что он предложит свою верность девчонке? Дважды бывшей замужем и собирающейся третий раз… – вскинув бровь, она с удивлением отмечает про себя, что упоминания о прошлых браках больше не жгутся болью. - Как бы ни была важна семья, что велит ему долг? Посчитает ли он себя до такой степени должным?

Глоток за глотком допивая налитое ей вино, северянка смотрит на огонь в камине. Быть может, не будь у нее забот, она позволила бы себе весь день провести в уютном кресле, читая книгу. Но, увы, к предстоящему торжеству нужно было подготовиться.

Отставив пустой бокал, она учтиво кивает мужчине и набрасывает на плечи плащ. Шаг за шагом приближаясь к дверям библиотеки, она останавливается коснувшись ручки. На лице ее появляется улыбка, природу которой определить не может сама девушка. Быть может, в этой мягкой улыбке отражается нерастраченная нежность, крохи которой еще теплятся в Старк. А, быть может, она просто играет с тем, кто сам привык дергать всех за ниточки.

- Лорд Бейлиш, – Санса поворачивает голову к Мизинцу и скользит по нему оценивающим взглядом. – Надеюсь, что мой третий брак не развалится так же, как предыдущие.

О, да! От Талли в Сансе осталось так мало сейчас. Так мало и в тоже время так много. Будучи настолько похожей на свою мать она все же отличалась от Кейтелин. Судьбой рыбки Талли распоряжался отец, она и слова не смела сказать лорду Хостеру поперек, ибо послушные дочери во всем подчиняются воле отца и лишь стремятся ему угодить. И воля ее отца была такова: пусть Брандон Старк был казнен в Королевской Гавани, но по древним обычаям младший брат покойного должен был взять в жены ту, что предназначалась умершему, а потому Кейтилин досталась Эддарду Старку. Так и свершилось. Риверран, а после – Винтерфелл. У нее ведь и не было никакого пути наверх, она ничего не добивалась, лишь покорно следовала предначертанной судьбе и старалась быть верной чести и долгу до конца. Его же путь к вершине был кривым и тернистым - Персты, Риверран, снова Персты и позднее Чаячий город, а там уж и Королевская Гавань.