Wrathful King: A Dark Mafia Romance (Stolen Empire Trilogy Book 3)

Паническая атака пронзила меня, в одно мгновение парализовав меня. Моя грудь сжалась, вытягивая воздух из легких. Я начал задыхаться, и вскоре мир вокруг меня затуманился.

Онемение распространилось по моим конечностям, когда вкус желчи наполнил мой рот, и я понял, что вот-вот упаду в пропасть.

Шаги эхом разнеслись по каменной камере. Затем… Тихо. Тишина. Ничего, кроме болезненного дыхания.

Как по маслу, крики в моей голове заглушали тишину. Как и агония в моей груди, боль в костях.

Первая неделя, я ждал. Я надеялся, что это вторая неделя. К третьему я впал в отчаяние. Теперь, на четвертой неделе моего пребывания в изоляции, некоторые части меня начали исчезать, а другие превращались во что-то уродливое и извращенное.

Мне хотелось кричать и просить о помощи, но я знала, что она не придет. И мои силы продолжали меня подводить. Я чувствовал себя вялым. Дезориентирован. В моей памяти были провалы. Иногда я открывал рот и словно разучился говорить. Я не мог вспомнить, как я говорил. В других случаях я ничего не говорил, но шепот, заполнивший мою голову, говорил о вещах, которые мне было трудно уловить.

Было бесполезно бороться с ним, бессмысленно цепляться за свет, когда все, что я чувствовал, — это тьма. Так что я потерялся в этой боли.

Голоса в моей голове протестовали.

Никто за тобой не придет. Вставай и сражайся. Заставьте их заплатить.

И я точно знал, что лучше сгорю заживо, чем проживу еще один такой момент.

12

РЕЙНА

Т

он затемненный подвал стал моим домом. Шепоты и призраки стали моей компанией. Но боль… Она дразнила меня. Позволил мне сражаться, чтобы пережить этот ужас.

Часы, дни, недели, возможно, месяцы… Все они слились воедино. Я не мог отличить сны и кошмары от реальности. Я не был уверен, как долго я был здесь.

Дрожь и стук зубов пронзили кошмар, и я сосредоточился на этом шуме. Это было лучше, чем крики, проносившиеся по коридору, раскалывающие мой череп и сердце пополам.

Я поднял ладони вверх, прикрывая уши. Я знал, что будет дальше.

Толкать. За этими стенами произошло еще одно изнасилование. Однажды настанет моя очередь.

Толстые стены отделяли меня от всех, но это не помешало страданиям и оскорблениям проникнуть в мою тюрьму. Каждый крик и крик множились по мере того, как они распространялись по коридорам, превращаясь во что-то более мрачное, чем мои собственные галлюцинации.

Это место было наполнено тенями и монстрами. В коридорах гудело эхо и стонало, питая мое отчаяние, пока я сидела одна в углу и плакала.

В глубине души я вспомнил, что сражался за них. Женщины, которые заплатили за мои грехи. Женщины, которых он заставил кричать о моем непослушании. Моё отсутствие сопротивления. Или это было слишком сильное сопротивление? Я не был уверен.

Еще один удар, который, казалось, сотряс каменную стену, разбрызгивая пыль в воздухе. Мне тоже это показалось?

Но нет… вот оно. Всхлип. Еще один крик. Душераздирающий крик.

Героин обеспечил некоторое подобие побега, но мой желудок все равно скрутило. Это было похоже на постоянный зуд под кожей, который я не мог почесать. Кровавый порез, о котором я не помнил, открылся снова, когда покрытая коркой корочка снова начала заживать.

Я сосредоточил свое внимание на пылинках, танцующих в воздухе, насмехающихся надо мной своей свободой, пока я сидел здесь неподвижно.

Я поднял руку и потянулся к ним.

Вот только я не смог их поймать. Они были мимолетными, как и мое здравомыслие. Точно так же, как прилив от героина. Оно должно было подчинить меня, но он — Перес, человек с холодными темными глазами — сказал, что это сделало меня диким, прежде чем сделать мягким. Ему не нравилась ни одна из крайностей.

А я... с каждым днём я теряла себя всё больше, и каждая полученная доза доводила меня до безумия.

Я снова убил. По крайней мере, я так думал. Трудно было отличить реальность от кошмаров. В моем сознании все было затуманено из-за лекарств, которые мне продолжали вкачивать. Я полагал, что теперь я стал наркоманом. Не то чтобы это имело значение в долгосрочной перспективе.

Я потерял все это из виду и, честно говоря, не был уверен, что меня это волнует.

Но я до сих пор помню ту первую ночь, когда меня привезли сюда мужчина пытался изнасиловать. Я дрался с ним, выколол ему глазные яблоки. Когда он собирался одолеть меня, Кортес подошел к нему сзади и убил его. Выстрелил ему в голову, его мозг забрызгал меня.

Желчь поднялась к горлу, кожа покрылась от отвращения. Я кричала и кричала, пока в горле не пересохло, и я больше не могла кричать.

Единственное, что я знал наверняка, это то, что он вколол мне еще больше яда. Последствия этого продолжали царапать меня внутри, как ногти по классной доске. Каким-то образом мой мозг через туман боли послал сообщение, что нужно дышать. Жить. Выживать.