Wu-Tang Clan. Путь Дао

Мы жили на Дюмон-Авеню, прямо через дорогу от Бетси Хед Пул – опасного и жестокого места, где вас ограбят до нитки. Ребята из гетто Браунсвилля, проджектов Тилдена, Ван Дайка и Маркуса Гарви любили тусоваться там, и чуваки по прозвищу Крутые Майки терлись у баскетбольной площадки по соседству. Один из них был Майк Тайсон, а другой – драгдилер, который позже обстрелял наше крыльцо, пытаясь поквитаться со своим конкурентом (которым оказался мой кореш Чили-Воп). На второй день после приезда меня ограбили у магазина трое подростков. Дома мама спросила, что случилось. Когда я все ей рассказал, она взяла мясницкий нож и прямо в ночной сорочке отправилась вместе со мной обратно к магазину выискивать этих засранцев. Именно тогда я отчетливо ощутил семейную поддержку.

По правде говоря, на тот момент я был ботаником: с головой уходил в книги, говорил: «Да, сэр, нет, мэм», каждое воскресенье ходил в церковь. Пусть я и жил в гетто, но я спрятался от него в своей голове. Этому пришел конец летом 1976 года.

В том году какая-то неведомая сила окутала Нью-Йорк. В воздухе витало нечто, у чего еще не было имени. И вот однажды эта сила материализовалась на уличной вечеринке в проджектах Парк-Хилл Статен-Айленда. Я заглянул туда, чтобы навестить своего двоюродного брата Гэри, который прославится под псевдонимом GZA. На парковке между двумя зданиями ребята играли в стикбол[4], диджеи подключали свою аппаратуру к щиткам на фонарных столбах. Я помню, как пришел туда, услышал звуки, почувствовал энергию и окунулся во все это с головой.

Тем вечером за пультом был диджей Джонс, а у микрофона эм-си Панч и Куинси. Они выдавали очень простые рифмы, две-три фразы, которые повторялись, словно мантра. Но услышав эти биты и рифмы, я почувствовал неописуемую эйфорию. Я задержался на вечеринке до позднего вечера и пришел домой только в одиннадцать, получив нагоняй от мамы.

Тогда на той парковке я услышал, как любовь всей моей жизни зовет меня.

Прохладная ночь опускалась на землю, я танцевал с какой-то девочкой – мне было всего восемь лет, а я танцевал хип-хоп, пытался закадрить ее и действовал ей на нервы. Затем я услышал слова одного из тех эм-си.

Тогда люди играли на музыкальных инструментах и пели вживую. Я слышал живой человеческий голос поверх музыки. Сейчас это звучит странно, ведь с тех пор я написал тысячи строк, даже песню на основе тех народных стишков, которые рассказывал Холлис, вместе с группой Gravediggaz на альбоме Six Feet Deep. Но тем вечером я впервые услышал слова, наложенные на бит. Как говорилось в Евангелие от Иоанна: «В начале было Слово». И для меня эти слова были чем-то большим, чем просто тексты рэп-песен. Они говорили о чем-то, неотделимо связанным со мной. Если спросите моего старшего брата, он скажет вам, что в возрасте трех лет я читал стихи Доктора Сьюза, соблюдая рифму и ритм. Но до той самой ночи я жил в собственном мирке. Эти слова и музыка взывали к чему-то, спрятанному глубоко внутри меня. Они взывали к моей душе. Я услышал этот зов в простом рэпе на вечеринке, в паре строк, которые повторялись весь вечер.