Wunderland обетованная

Молочно-белый фюзеляж двухсотого «фокке-вульфа» уже третий час скользил над норвежскими сопками. Истребители сопровождения менялись, передавая друг другу самолёт из правительственной эскадрильи и, покачав крыльями, исчезали, возвращаясь на свои аэродромы. Карл Дёниц посмотрел в квадратный иллюминатор на проплывающие внизу озёра и, не сумев скрыть нетерпения, задёрнул штору. Комфортный салон литерного «Кондора» располагал к спокойствию и безмятежности, но адмиралу было не до отдыха. Поглядывая на часы, он нервно теребил пуговицы на кителе и вновь бросал взгляд на застывшие стрелки. Когда внизу показался изрезанный фьордами скалистый берег, Дёниц облегченно выдохнул и потянулся к кожаному адмиральскому плащу.

На аэродроме моросил дождь. Самолёт, подняв тучу брызг, прокатился вдоль короткой полосы и остановился возле ожидавшей толпы встречающих. Лишь только подкатили трап, дверь распахнулась, и Карл Дёниц выглянул, высматривая корветтен-капитана Котхауша.

Командующий одиннадцатой флотилией застыл, вытянув руку в нацистском приветствии, но глаза его смотрели растерянно. И тогда адмирал понял, что что-то произошло…

В штабе флотилии, стоя навытяжку перед картой, корветтен-капитан пытался оправдываться:

— Господин адмирал, я лично приказал Рёхе оставить все дела и максимальным ходом следовать в Нарвик! Ему также было приказано, соблюдая осторожность, уклоняясь от встреч с противником, доставить пленника на базу. Но он поступил иначе! И вот итог: служба радиоперехвата в Киркенесе зафиксировала доклад английского эсминца в Полярный об уничтожении немецкой лодки. Как Рёхе оказался у побережья Новой Земли, я не знаю. Допускаю, что это результат личной недисциплинированности командира. За ним и раньше замечалось подобное.

Ганс Котхауш ткнул указкой в карту.

— Отклонение от маршрута составило более пятидесяти миль!

Корветтен-капитан истекал потом, китель прилип к спине, сковывая движения. Ему очень хотелось расстегнуть верхнюю пуговицу, но он терпел.

Зная, что адмирал летит из жаркого Парижа, небольшое помещение штаба флотилии постарались натопить так, чтобы папа Карл не испытывал дискомфорта, оказавшись на холодном севере. Но мириться с духотой теперь пришлось всему штабу флотилии.

Дёниц сидел за столом, обхватив ладонью лоб. Он в пол-уха слушал Котхауша, задумавшись над тем, что ему казалось теперь очевидным. Всё, что связано с оборотнем, обрастало какой-то мистикой. Он выскальзывал из рук всегда в последний момент, будто проваливаясь в преисподнюю. А может, так оно и есть? И не американец он вовсе, а исчадие геенны огненной? Адмирал тяжело вздохнул и заставил себя прислушаться к докладу командующего. Последние слова его заинтересовали.

— В руки русских попал агент Горбун. Его помощь нашим лодкам трудно переоценить. Мои командиры искренне жалеют об этой потере, несмотря на то что он из русских.

— Ему не позавидуешь, — усмехнулся Дёниц. — Советы не жалеют своих людей, а уж о предателях и говорить нечего… Хотя, если для вас он так ценен, я бы посоветовал принять меры к его спасению. — Взглянув на карту, адмирал поинтересовался: — Вы отправляли кого-нибудь на Землю Александры после донесения Рёхе?

— Именно так я и поступил! — не без гордости заявил Котхауш. — Из района боевого дежурства туда была отправлена U-334 капитан-лейтенанта Хильмара Зимона. Но оборотня там уже не было. База разрушена, склад взорван, дома сожжены. Но не беспокойтесь, господин адмирал, наши инженеры всё восстановят, и через месяц база вновь сможет принимать лодки.

— Уже нет смысла, если о ней стало известно всем, — Дёниц тяжело встал и направился к выходу. — Проводите меня, я возвращаюсь в Париж.

Второй кабинет, который так или иначе взволновало донесение и гибель Рейнгарта Рёхе, находился в Берлине. Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер внимательно слушал доклад шефа внешней разведки Вальтера Шелленберга. Поблёскивая стёклами круглого пенсне, он неотрывно следил за руками главного разведчика Германии. Тонкие холёные пальцы перелистывали толстую пачку докладных записок и телеграмм.

Час назад рейхсфюрер закончил занятие медитацией с шестёркой монахов, прибывших к нему с Тибета, и теперь был в прекрасном расположении духа. Его тренировки значительно продвинулись вперёд, и это радовало. Пусть он ещё не может заглянуть с помощью медитации в собственное сердце или печень, как это делает главный монах в зелёных перчатках. Но в том, что сегодня ему удалось заглянуть в собственную пятку, Гиммлер был уверен. Стремясь развивать у себя способность читать мысли, рейхсфюрер взглянул на аккуратную причёску Шелленберга и попытался предугадать, о чём дальше скажет шеф разведки. На ум пришло что-то неприятное и досадное.

— И ещё, господин рейхсфюрер! — Вальтер Шелленберг взглянул на верхний лист и сделал паузу. — В операции «Wunderland» произошли некоторые нестыковки. Я бы сказал — небольшие неприятности, не влияющие на общий ход событий.