Wunderland обетованная

Сколько он уже прошёл, Максим представлял с трудом. Солнце, то склоняясь к горизонту, то поднимаясь за спиной над обрывом, уже сделало полный круг и теперь пошло на второй. Шагалось вдоль линии прибоя легко. Мелкая галька, будто тропа в парке, хрустела под ногами, свежий ветер с моря бодрил, на небе не было ни облачка, и Максим даже стал напевать какой-то марш, подстраивая под него ногу. Промычав его в десятый раз, он вдруг затих и схватился за живот. Голод вновь становился невыносимым. Он буквально разрывал воющий желудок, до темноты в глазах, выворачивал его наизнанку и отдавался слабостью в ногах. Максим оглядел хищным взглядом пустынное побережье и, никого не заметив, склонился над полузасыпанными песком водорослями.

«Вегетарианство тоже полезно!» — попробовал он пошутить и вновь сморщился от боли в животе.

— Нужно идти! — как заклинание повторил он. — Там тепло, еда, люди!

И чтобы как-то отвлечься и заговорить чувство голода, Максим, начал вспоминать забавные истории из своей жизни. Припомнилось, как подружился с Артёмом. Тогда они ещё не жили в одной каюте, не пересекались и по службе. Максим на здоровье не жаловался, и кроме того, что у них в экипаже есть доктор, не знал об Артёме ничего до того, спрятавшегося за чернотой полярной ночи, вечера…

В полной темноте их «Дмитрий Новгородский» перешвартовывался от одного пирса к другому. А Максим стоял наверху, ожидая, когда лодка упрётся круглым носом в причал, чтобы, как говорится, соскочить до утра. Старпом дал ему добро на сход и, приняв верхний старт, Максим изготовился перемахнуть на твёрдую землю. В обильно политой одеколоном шинели, наглаженный, начищенный, он беспечно улыбался в предвкушении долгожданной встречи со своей дамой сердца, с которой он только недавно успел познакомиться.

Лодка ползла, ползла, а на последних метрах вдруг дёрнулась корпусом и, будто необъезженный мустанг, взбрыкнула под ногами. Все, кто был наверху, присели, схватившись руками за что бог послал. Максиму он не послал ничего, схватиться было не за что, и он, поскользнувшись на новых туфлях, истошно матерясь, сполз по скользкому корпусу между лодкой и пирсом. А в следующий момент «Дмитрий» приложился о причал всей своей в семь тысяч тонн массой.

На мостике воцарилось глубокое молчание. Каждый лихорадочно соображал: а осталось ли от их командира БЧ хотя бы мокрое место? Старпом опомнился первым и несмело позвал в темноту:

— Максим! Мак-сим!

— У-у… — донеслось из воды.

Все разом выдохнули — жив! Успел, чертяка, в последний момент под пирс нырнуть! Вахта на мостике заметалась, бросили Максиму шкерт. А он не может в него вцепиться даже зубами, потому что мороз за тридцать, вода парит и тоже почти с минусом. Кое-как вытащили, а шинель на нём мгновенно стала колом, будто скафандр ледяной. Старпом в него тут же полстакана спирта влил, но видит — не помогает. Максим стоит как мумия с застывшими и выкатившимися глазами и даже не дышит.

— К доктору! — заорал полной грудью старпом. — Вливать спирт внутрь и снаружи! И не попеременно, а постоянно! Живо!

Максима, как бревно, поволокли вниз, к Артёму, в амбулаторию. А там под его чутким руководством началась реанимация. Его натирали спиртом, будто уксусом мясо для шашлыка. Растирали щёки, спину, грудь. Нещадно заливали внутрь и, наконец, он порозовел, потеплел, оттаял и жалобно взмолился:

— Хвати-и-ит! Не могу больше.

Тогда радостные и довольные моряки ушли пересказывать историю спасения командира БЧ всему экипажу. А они остались с доктором одни, и Артём, взвесив в руке бутыль, ехидно заметил:

— Да брось — «не можешь»! Мы с тобой ещё и не начинали!

Затем разлил спирт по стаканам и, достав из стола горсть заплесневевших сухариков, спросил:

— Как водичка? Можно считать купальный сезон открытым? Так выпьем за это!

Старпом заглянул лишь раз и, заметив, что лечение идёт полным ходом и довольно успешно, мешать не стал.

А к даме сердца в тот раз Максим так и не попал.

С моря неожиданно подул ветер. Вода пошла рябью и, заволновавшись, набежала на берег. Погода на севере всегда портится внезапно. Это налаживается она долго и нудно, а чтобы испортиться, ей достаточно мгновения. Вот только что светило солнце, а обернуться не успеешь, как уже валится на голову снег и опрокидывает с ног ветер.