Wunderland обетованная

— Да потому что с границами полная путаница. Мы считаем ту, которую определили ещё в двадцать шестом году, а норвежцы требуют рассмотрения границ по морскому праву, то есть по принципу средней линии от Новой Земли, Земли Франца-Иосифа и архипелага Шпицберген. Так и получилась «серая» зона. И мы, и они считаем её своей. А там — у кого бицепсы покрепче будут!

— Интересно… Ну и у кого крепче?

— У нас, конечно! Хотя до войны дело ещё не доходило. Но если что, то уж будьте уверены!

— Да… чудеса.

Тимофей Иванович запустил пальцы в бороду и наморщил лоб в глубоком раздумье, затем обернулся к стоявшим на крыльце полярникам и крикнул:

— Миша! Молчит Большая земля?

— Молчит, Тимофей Иванович!

— Миша! Ты включи на прогрев передатчик, а мы с Максимом сейчас подойдём!

— Правда?! — на радостях Максим отбросил ведро и, бросившись к дому, уже на бегу выкрикнул: — Спасибо, Тимофей Иванович! Я знал, что вы мне поверите!

Феликс задумчиво посмотрел ему вслед и сказал:

— Иваныч, а я никогда не слышал, что ты нефть нашёл!

— С Папаниным мы, Феликс, на юге Новой Земли нашли огромные залежи меди. Но ты же видишь, что он не врёт. Так врать человек не может. Здесь что-то не так. Да и бес с ней, с этой медью! А вдруг из-за нас и вправду хорошие люди погибнут?

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ ЗАКАТ WUNDERLAND

Егор Сорокин отирался возле командира в центральном посту. Расположившись на диванчике, он листал судовой журнал. Удивительно было наблюдать за хронологией событий по скупым и отрывочным данным, датированным различными годами. Вначале твёрдой рукой Долгова значились числа, представленные маем две тысячи одиннадцатого. Далее, в период неразберихи и сомнений, даты вообще отсутствовали. А через пару листов, сначала несмело, ограничиваясь только числом и месяцем, события наконец обрели и год. Цифры «Одна тысяча девятьсот сорок два», — старпом коверкал до неузнаваемости, будто рука у него дрожала от несуразности этого факта и пыталась вывести совсем другую, правильную дату. Оставшись за старпома, Егор цифру «сорок два» писал чётко и всегда её вдавливал шариком ручки. Он смирился с такой постановкой вопроса и уверенно вывел: 13 сентября, затем подумал и скривился. — Брр! Ещё и пятница! Ладно. «Время 15.45, боевая готовность — два, подняты радиоантенны, ожидаем сообщения от Долгова».

«Дмитрий Новгородский» завис на перископной глубине, выставив над водой штыри антенн и вслушиваясь в ожидании в эфир. Моряки на центральном посту, тихо переговариваясь, травили байки про сползающие с севера в Баренцево море айсберги. Кто-то высказал предположение, что ледяные горы могут достигать до трёхсот метров в глубину. Автора предположения тут же подняли на смех: в Баренцевом море глубина не больше двухсот, и то местами!

— Накаркаете, — недовольно проворчал Егор.

Неожиданно с гидропоста прозвучал доклад о многочисленных шумах боевых кораблей, приближающихся с юга.

— Возможно, вышли навстречу конвою, — предположил Дмитрий Николаевич.

Но пеленги не изменялись, дистанция сокращалась, и командир занервничал.

— Командир, такое ощущение, что они по нашу душу, — предположил штурман.

— С чего бы это? Егор, не вгоняй народ в смуту.

— А самолёт намедни помнишь?

Дмитрий Николаевич задумался. Корабли на экране обстановки развернулись фронтом в строй поиска, и от греха подальше он кивнул стоявшему на рулях боцману:

— Давай на безопасную.

Безопасной глубиной погружения для их типа лодки в Баренцевом море было пятьдесят метров. Нырнув, «Дмитрий Новгородский» завис, ожидая, когда корабли пройдут и можно будет опять подвсплыть и выставить антенну.

Цели на экране приближались, и неожиданно, сначала тихо, затем всё громче послышались посылки асдиков. Один из кораблей прошёл точно над ними, и с гидропоста несмело, будто гидроакустическая вахта не поверила собственным ушам, прозвучал неуверенный доклад:

— Кажется, бомбы.

Командир со штурманом переглянулись. В тот же миг над головой ухнула, слившаяся в один, серия взрывов. Егор свалился с дивана и, не выпуская из рук вахтенный журнал, вместе с вылетевшим из своего гнезда графином с водой залетел под пульт управления рулями. Палуба из-под ног резко нырнула вниз. Лодка с дифферентом на нос пошла на глубину. Дмитрий Николаевич с трудом дотянулся до микрофона межотсечной связи:

— Ход восемь узлов! Разворот вправо на девяносто! В отсеках осмотреться!

К счастью, эсминец ошибся с глубиной, и бомбы взорвались выше лодки. «Дмитрий Новгородский» рванулся с места и, торопясь уйти из опасного места, взял курс на север. В отмеченное первым эсминцем место сбросил бомбы второй эсминец, за ним отработал третий.

Командир вытер лоб, потом, переведя дух, улыбнулся и, глядя на штурмана, произнёс:

— И ведь не огрызнёшься. Свои работают. И на том спасибо, что хоть промахнулись!