X-avia

От нечего делать я принялась искать работу. Особо пристальное внимание уделяла

вакансиям на должность библиотекаря или гробовщика. Подобная служба должна была

дистанцировать меня от надоевшего брака, оградить благостью личного пространства в

своем собственном мирке, принести спокойствие и гармонию. В то же время меня

смущала невозможность социально реализовать свою нет-нет, да пробивающуюся

временами (а временами выпирающуюся наружу неудобно явно) мегаломанию. Поэтому

мои поиски увенчались никем не ожидаемым результатом: решением попробовать себя в

качестве стюардессы. Перспектива путешествовать и служить в прямом смысле высоким

идеалам Гражданской авиации в переносном смысле окрылила меня, увлекла, поглотила с

головой, вдохновила до обострения всех шести чувств.

Проходя врачебно-летную экспертную комиссию, я напрягала свое никудышное зрение

до умения прочитать самые крохотные буквы нижнего ряда из настенной азбуки окулиста.

Слух мой, годами пичкаемый громкими наушниками и рок-концертами, теперь улавливал

малейшие нюансы в изменении звуковых частот на приеме у отоларинголога. Чтобы

попасть в ряды бортпроводников, я даже стала по-человечески питаться и к моменту икс

на весах врача набрала столько килограммов, что меня записали в нормальную весовую

категорию. Позже, правда, я снова таяла до состояния тростиночки, носила очки на своем

безобразном близоруком астигматизме и выкручивала до предела громкость на колонках,

но то было уже дозволено – я прошла медосмотр.

Были психологические тесты, и проверка знаний иностранных языков, были

собеседования и испытания на прочность (приехать в летный офис в аэропорт с утра

пораньше – тогда мне это казалось верхом изобретательного садизма). Выбранная мной

авиакомпания «Schmerz und Angst»4 (отличное название!) являлась ведущей на рынке

воздушных авиаперевозок и заботилась не только о физическом, но и о психологическом

состоянии своих сотрудников. Меня направили на учебу в середине июня. Осталась

неделя на завершение старых дел. Я слушала, читала, смотрела Ника Кейва. Мне снилось,

что мы летим на самолете и падаем в море, обломки металла, топливо разливается

маслянистым пятном по воде. Тогда я, бесстрашная стюардесса Кристабель (и не смейте

звать меня А.Е.!), спасаю людей. Выловив детей, немощных и стариков, чувствую, что

вот-вот утону сама. И тогда Ник Кейв достает меня из воды, прилетает спасательный

вертолет, он вносит меня, бездыханную, на борт… Никого не могла слушать, кроме Ника

Кейва, в то время. Ничего не могла воспринимать, жила предстоящей работой в «Schmerz

und Angst», негодуя по вечерам на привычный некогда распорядок жизни, раздражавший

с каждым часом, с каждым высказанным, нарушившим благословенный силенциум,

словом все острее и острее.

Много раз задаваясь вопросом, почему я не ушла от Б. еще тогда, в мае, я оправдывала

свою леность и нежелание брать на себя ответственность за столь важное решение

чудовищной силой привычки. Или дуростью, которую мне было неохота даже

оправдывать либо отрицать. Живем и живем. Мы продолжали с прохладцей совершать

наши рассечения автомагистралей, старательно выводя улыбки на фотографиях.

Посещали дни рождения мам, пап, бабушек и дедушек, пятиюродных крестных и

застоявшихся седьмых вод на киселе. Иногда мы с Б. даже покупали выпить и сидели

вдвоем, разговаривая. Каждый о своем, впрочем.

Не зная, куда себя приткнуть, я встречалась со всевозможными старыми знакомыми,

товарищами из Альма Матер, в частности, с одной подругой, мы сидели в кафе, и я

пожалела, что не поставила эпиграфом к «125 RUS» сентенцию: «Этот роман был написан

чернилами кальмара». Потом опять шла домой и читала «Смерть Банни Манро»

господина Кейва. Мой муж не переносил Кейва, считал его не-музыкантом. Тем больше

песен The Bad Seeds я перегоняла себе в плеер. Я читала «Traumdeutung»5 Фрейда и

4 Нем. «Боль и Страх»

5 Нем. «Толкование сновидений»

записывала в блокнот свои сны, где, помимо сцены с неудавшейся утопленницей, меня

одолевала ожившая в шкафу свадебная фата, она кидалась на меня вампирским поцелуем

булавочек-заколочек, с помощью которых мне когда-то удалось водрузить ее себе на

голову, покрышку автомобильной царицы вместо короны ферзя.

Я спросила Б., как тот относится к моему выбору профессии, к тому, что моя

деятельность будет сопряжена с некоей степенью опасности, к тому, что меня часто не

будет дома. Муж сказал: «Главное, чтобы тебе нравилось, К.».

Глава 3.

Гора

«I’ve been to Hollywood,

I’ve been to Redwood,

I’d crossed the ocean for the heart of gold.

I’ve been in my mind –

It’s such a fine line,